Лица - [2]

- Не меньше чем на полдня. Пока выбелю, высушу комнату.

Ленг забрал краски, мольберт и вышел.

Когда вернулся, все в комнате было неузнаваемо. И Стеша была неузнаваемой. В белой блузке, оттенявшей смуглость лица и рук, она помолодела, белизна блузки еще более подчеркнула румянец.

- Живите! - сказала Ленгу.

Остаток субботы и воскресенья Ленг не работал. Ходили со Стешей по берегу, взбирались на скалы. Сидели, опустив ноги: жутко - не гляди вниз.

- Там когда-то турки жили, - Стеша машет рукой в сторону гор. - Дорога эта старая. Ведет к перевалам и дальше, к морю. Через Черную речку - турецкий мост. Напротив поляна, видите? Называется Батарейка.

Со скалы виднелась часть территории заповедника: Черная речка, мост и напротив поляна.

- Там стояли русские батареи, держали под обстрелом мост и дорогу. Мой прадед воевал здесь. Не верите? - Стеша перехватила взгляд Ленга. - Спросите у матери... Дорога еще называлась царской. В каретах, со свитой цари наезжали в угодья охотиться на кавказскую дичь. Позже образовался здесь заповедник.

Стеша говорит без умолку. Любит свои края, обо всем хочет рассказать Ленгу.

- Машина! - По дороге пылила машина. - Возит егерям продукты и снаряжение. Вы с ней приехали?

Через минуту спрашивает:

- Как мама? Казачка - правда? "Доглядая, обеспечая..." произносит голосом, очень похожим на материнский. - Казачий выговор. Так говорят губские и лабинские казаки... Прижимистая старуха, - продолжает рассказывать. - "Ты с ево, с художника, за месяц рублей тридцать возьми", - опять говорит материнским голосом. - Закваска такая, казачья...

Стеша работает на мебельной фабрике, километрах в тридцати вниз по реке.

- Езжу и езжу, - продолжает рассказывать. - Мать соблюдаю. Оттого и замуж не вышла, - смеется. - Не идут в примаки к казачкам!..

...Завтра опять суббота, приедет Стеша.

Ленг берет набросок, сделанный утром. Не заметил лица, пока не нарисовал его... Вот оно! - подходит к окну.

Можно ли рассмотреть в скалах лицо? Художник пристально вглядывается. Случайное расположение пятен - глаза. Щель, вымытая дождем, - рот. Остальное дополнит воображение.

А если лиц - девять?..

- Ивановна! - зовет Ленг.

Тяжело ступая, в комнату входит Ивановна.

- Посмотрите на горы.

- Чего глядеть? - Старуха подходит к окну.

- Посмотрите внимательнее.

- Делать тебе нечего, вот что, - старуха не одобряет работы Ленга. Шуточки, удивляется: как это люди шутя зарабатывают деньги.

- Вглядитесь, - говорит Ленг. - Вон туда, выше леса.

- И што? - недоумевает Ивановна.

- Не видите?

- Булгачишь старую понапрасну... - Уходит кормить цыплят. На полотно она и не взглянула.

Ленг присаживается к холсту, берет кисть. Что надо делать? Оживить портрет. Проникнуть в душу человека, лицо которого в скалах. Девяти лиц, которые в скалах...

Ленг растирает краски, но мысль его о другом. Что за люди? Как появились отображения их на камне? Где-то художник читал, что все на земле - существующее и бывшее - оставляет след, электронный отпечаток, как на экране. Может, это фантастика? Может, и не фантастика.

Отображение падает на сетчатку глаза, остается в мозгу. Может, и в природе при каких-то условиях отражение остается на скалах, на ледниках. Бывают миражи, бывают отражения на облаках и туманах. Вдруг это каким-то образом закрепляется?

Приготовив кисти, краски, Ленг склоняется над портретом. Заставить рассказать о себе! Руки художника подрагивают от нетерпения. Заставлю!.. Ленгу знакомо это состояние решимости, уверенности в себе. Знаком холодок в груди, когда ставишь задачу и хочешь и способен ее решить.

Он работает до темноты. И на следующий день он уже за работой в пять часов.

Встает, ходит по комнате, не отрывая глаз от портрета. Бормочет вполголоса:

- О чем ты кричишь?

Опять берется за кисть.

- Грозен ты, - иногда скажет портрету. - А ну, больше блеска в глазах!..

- Завтракать, - зовет Ивановна.

- Потом.

- Заморисся! - Ивановна жалеет его.

- Потом!

Приезжает Стеша. Ленг не замечает ее приезда. Не замечает, как она входит в комнату, не поднимает глаз от работы.

- Кто это? - спрашивает она, останавливаясь у него за спиной.

- Стеша, минутку... - Ему кажется, что вот сейчас, сейчас он схватит главное выражение в лице, во взгляде.

- Кто это? - спрашивает вторично Стеша.

Ленг пишет, не отрываясь.

- Какой ужас!.. - говорит Стеша.

На портрете лицо полководца. Свирепое, искаженное в крике, может, в час поражения, в предсмертный миг. Оно пышет гневом и страхом. Полководец кричит. Его взгляд зовет, понукает и проклинает. И это страшно.

Стеша уже не спрашивает, стоит молча.

Подошла Ивановна. Заглянула Ленгу через плечо, отшатнулась:

- Бусурман...

Перекрестилась.

А Ленг смеется. На него нашла озорная минута. Он видит свою удачу, он в порыве, на гребне. Стеша, Ивановна - пусть поломают головы! И это - рядом!

- Подойди к окну, - говорит он Стеше.

- Не подойду. Откуда этот ужас?

Ленг перестает смеяться. Ивановна, Стеша не видят? Ленг смотрит на полотно: действительно ужас.

- Пошли завтракать, - говорит Стеше.

Потом они сидят над рекой. Говорить Стеше об увиденном или не говорить, думает Ленг. Может, это только он видит? Может, там ничего нет?