Либерализм - [13]

Ничто, однако, не является столь же слабо обоснованным, как утверждение мнимого равенства всех членов человеческого рода. Люди вовсе не являются равными. Даже между братьями существуют весьма заметные различия физических и умственных качеств. Природа никогда не повторяется в своих творениях; она ничего не производит дюжинами, ее продукция нестандартизованна. Любой человек, выходящий из ее мастерской, несет на себе печать индивидуальности, уникальности, неповторимости. Люди не равны, и требование равенства перед законом никак не может основываться на утверждении, что равные требуют равного отношения.

Существуют две причины, почему люди должны быть равны перед законом. Одна причина уже упоминалась, когда мы анализировали возражения против принудительной зависимости. Для того чтобы человеческий труд достиг максимальной производительности, рабочий должен быть свободным, потому что только свободный рабочий, распоряжающийся в форме заработной платы плодами своего усердия, будет выкладываться полностью. Второе соображение в пользу равенства всех людей перед законом касается поддержания социального мира. Уже указывалось на то, что следует избегать любого нарушения мирного развития разделения труда. Но почти невозможно сохранить устойчивый мир в обществе, где права и обязанности соответствующих классов различны. Тот, кто не признает прав части населения, должен быть готов к восстанию тех, кто лишен гражданских прав, против привилегированной группы. Классовые привилегии должны исчезнуть, с тем чтобы положить конец конфликтам по их поводу.

Именно поэтому ничем не оправданны претензии к формулировке либерального постулата равенства на том основании, что он предусматривает только равенство перед законом, а не реальное равенство. Всей человеческой мощи будет недостаточно, чтобы сделать людей равными реально. Люди являются и всегда останутся неравными. Именно приведенные нами здравые соображения полезности составляют аргументы в пользу равенства всех людей перед законом. Либерализм никогда не стремился ни к чему большему, да и не мог просить ничего большего. Сделать негра белым выше человеческих сил. Но негру можно предоставить такие же права, как и белому, и тем самым дать возможность зарабатывать столько же, если он столько же производит.

Но социалисты говорят, что недостаточно сделать людей равными перед законом. Чтобы сделать их по-настоящему равными, нужно наделить их одинаковым доходом. Недостаточно упразднить привилегии по рождению или по чину. Необходимо довести дело до конца и покончить с самой большой и самой важной привилегией из всех, а именно с той, которая дается частной собственностью. Только тогда либеральная программа будет реализована полностью, а последовательный либерализм, таким образом, в конечном счете ведет к социализму, к уничтожению частной собственности на средства производства.

Привилегия представляет собой институциональное регулирование, дающее преимущество одним индивидам или определенным группам за счет других. Привилегия существует, несмотря на то, что она наносит вред некоторым – возможно, большинству – и не приносит выгоды никому, за исключением тех, для чьей выгоды она была создана. В Средние века, в условиях феодального строя, некоторые сеньоры обладали наследственным правом занимать судейские должности. Они были судьями, потому что унаследовали эту должность, невзирая на то, обладали ли они способностями и качествами, позволяющими человеку быть судьей. Должность представлялась им не более чем выгодным источником дохода. Здесь судейская должность была привилегией класса благородного происхождения.

Однако если, как в современном государстве, судьи всегда назначаются из круга тех, кто обладает юридическими знаниями и опытом, это не является привилегией для юристов. Предпочтение отдается юристам не ради них самих, а ради общественного блага, потому что большинство людей считают, что знание юриспруденции является необходимым условием занятия места судьи. Вопрос о том, следует ли определенное институциональное устройство считать привилегией определенной группы, класса или человека или нет, должен решаться не на основе того, выгодно это или нет этой группе, классу или человеку, а в соответствии с тем, насколько это будет выгодным широкой публике. То, что на корабле в море один человек является капитаном, а остальные составляют его команду и подчиняются его приказам, безусловно, является преимуществом для капитана. Тем не менее это не является привилегией капитана, если он способен вести корабль в шторм между рифами и тем самым быть полезным не только себе, но и всей команде.

Чтобы определить, следует ли считать институциональное устройство особой привилегией человека или класса, необходимо задавать вопрос не о том, выгодно ли это человеку или классу, а только о том, выгодно ли оно широким массам. Если мы приходим к заключению, что только частная собственность на средства производства приводит к процветанию человеческого общества, то очевидно, что это равносильно тому, чтобы сказать, что частная собственность является не привилегией владельца собственности, а общественным институтом на благо и к пользе всех, даже если в то же время некоторым он особо выгоден.