Лейтенант милиции Вязов. Книга третья. Остриё - [15]
На берег мы вылезли почти одновременно, редкие посетители парка поглядывали на нас с опаской - не сумасшедшие ли! Не дав Наде передохнуть, я заставил ее бежать к тому месту, где мы оставили одежду. И все же ледяная вода сделала свое дело. Надюша заболела -это плата за баловство.
ОТ АВТОРА
Хотя было прохладно, Пашка лежал прямо на траве, за кустарником, в парке. Смеркалось. Пашка был сыт, перед обедом выпил две кружки пива, и хорошее настроение выражалось у него в беспричинной улыбке. Лежал он вверх лицом и пускал колечками дым. Отдыхающих в парке было немного; сумерки сгущались медленно, и тени под деревьями казались Пашке таинственными. Он представил себя в непролазных джунглях, затем очутился в звездолете, в космосе …
К кустарнику подошли парень с девушкой и сели на скамейку. Сели они тихо и долго молчали. Наконец девушка сказала:
- А ты, Костя, знаешь частушку: «Он молчит и я молчу…»?
- Шути, шути. Издевайся. Я смирный … - отозвался баском паренек. Пашка прислушался.
- Смирненький, слабенький … - продолжала протяжно и тоненько девушка.- Одним словом, паи-мальчик, образцово-показательный …
- Вера! Ты сегодня грызешь меня с самого утра. Неужели не надоело? Если бы я смогла, я бы тебя грызла целые сутки напролет.
А ты не подумала о том, что я могу рассердиться?
Я только этого и хочу. Ты сердитый, знаешь, какой интересный?
Лицо пышет жаром, глаза - электрические лампы, брови торчком. Того и гляди, вспыхнешь и сгоришь.
Пашка приподнялся на локте, чтобы лучше слышать разговор.
- Верунька, да хватит же тебе … - взмолился Костя.- Ну, не могу я на тебя сердиться, понимаешь? Давай лучше стихи читать.
- Давай,- неожиданно согласилась Вера. И Костя начал:
Стихи Костя прочитал тихо и задушевно. Пашка не знал, что это стихи Сергея Есенина. Но они затревожили и его, Пашкину, «обнищалую душу»
А девушка начала читать насмешливо и звонко:
Пашка почему-то вспомнил свою деревню, луга, речку, заросшую лилиями, синий туман по утрам, товарищей по школе.
Пашке и самому захотелось прочитать стихи, да такие, чтобы затаилось сердце и на глазах выступили слезы, но душевных стихов он не помнил, в памяти всплывали блатные песенки.
Костю Пашка сразу узнал, хорошо представлял его густые нахмуренные брови, тяжелый взгляд, а девушку он никогда не видел, и она представилась ему черноокой и смуглой цыганкой , вертлявой и насмешливой . Таких девчат он видел «в малинах». Только Вера читала какие-то очень хорошие стихи, а в «малины» приходили балаболки, пьяненькие, они пели всякую муть.
Когда Костя и Вера притихли, словно притаились, Пашка, боясь шелохнуться, вытянул худую шею. В другое время в других обстоятельствах он наверняка съехидничал бы: «Милуются! Тоже мне, теленок с телочкой !» и по-разбойничьи свистнул, а тут как то притих и напряженно прислушался.
Потемнело. На аллеях вспыхнули лампочки.
Пашке показалось, или он на самом деле услышал, как поцеловались Костя и Вера, поцеловались тихонько, стеснительно и, может быть, сразу отвернулись друг от друга, впервые переживая теплую и нежную близость, незнакомое и глубокое волнение. А Пашка затаил дыхание. И такая злая тоска схватила его за горло!
Много он отдал бы за то, чтобы побыть на месте Кости, помолчать, как он, поволноваться, боязливо, украдкой пожать девушке руку.
- Пойдем?- шепнула Вера вкрадчиво, вложив в одно слово всю теплоту своей души.
Пашка вслушивался в их шаги, скрип песка, и долго после того, как они ушли, ему казалось, что он слышит тихий нежный вопрос: «Пойдем?»
Немного погодя Пашка поднялся и, ссутулившись, тяжело переставляя ноги, пошел по аллее.
Здесь же на аллее и нашел его Михаил и сказал вежливо:
- Пойдем-ка со мной , парень.
Пашка не удивился и не воспротивился - мало ли по каким делам он потребовался! Заметив, что лейтенант посматривает на часы, Пашка спросил почти участливо:
- Торопитесь?
- У меня жена заболела,- просто ответил Михаил,- а тебя вот пришлось искать целый день.
- Надо было погромче свистнуть, я и сам бы пришлепал. Я было подумал, что ты того… улепетнул.
- На зиму-то глядя?
- Да и причины нет? ..
- Пока нет.
Пашка сидел в отделении милиции долго. Лейтенант Вязов уехал, ему надо было позаботиться о жене, и о Пашке, видно, все забыли. А на него опять нахлынули воспоминания, как там, в парке.
… Мелкая речушка, травянистые берега с изломами и обрывами. Увалы и косогоры. Домики села вдоль речки, близ воды. Клубы черного дыма у бань, построенных подряд на берегу и топящихся по-черному. На мелководье - ребятишки.
