Лейтенант Дмитрий Петров - [2]

«Только мертвых с косами не хватает!» – с внутренней усмешкой подумал я. Конечно, надо было бы вести себя более сдержаннее и поспокойнее, как я это обычно делал, но тут меня как прорвало. Хотя ведь каждый человек как читатель воспринимает прочитанную информацию как будто через призму именно своего, личного мироощущения и не обязательно его мнение будет совпадать с моим. Это только наши ГРУшные спецназовцы смогут оценить окружающую действительность так же как и я, но даже и их оценка обстановки может существенно отличаться от моей, исходя из позиции предвзятости или отсутствия таковой.

По моей просьбе на кухне появился отец, чтобы налить нам свежего чаю.

– Вы уж извините, что угощение такое скромное! Живем как все – не барствуем!

Извиняйся или не извиняйся, но от этого к варенью, сыру да хлебу с маслом на столе ничего не прибавится. Начальник пенсионного отдела Ростовского облвоенкомата полковник Севрюк опять осмелел, и мне опять задерживали мою денежку. Поэтому приходилось экономить и покупать только самое необходимое. Конечно, можно было его угостить еще и супом, ну а что бы тогда ел на обед мой четырехлетний сын?

– А где вы срочную службу проходили? Да вы не стесняйтесь, берите бутерброды с маслом и сыром… – мое гостеприимство было ограничено только лишь скромным угощением и соответствующим этому стыдом. – Чем богаты…

– Да я беру-беру, – ответил Дмитрий Викторович и после короткого молчания продолжил. – Это в Чехословакии в шестьдесят восьмом. Когда только нас вводили…

– Да ну! Вот это да! – искренне удивился я. – В первый раз слышу, чтобы там кровопролитие было. У нас в училище на кафедре огневой подготовки был полковник Сикорский, который тогда со своей разведгруппой захватывал телевышку в Праге. Так у них там всё было тихо и без стрельбы. Это, конечно, в одном месте было… А у вас как всё происходило?

– Нас как на броню посадили, так мы сутки на марше были от самой границы. Остановились мы возле одного городка, чуток подальше Праги, кажется. Ну, естественно, приказ – с местными не разговаривать, ничего не брать и не давать, в конфликты не вступать, на различные провокации не поддаваться, но оружие всегда должно быть при себе с полным боекомплектом. Закопались мы на близлежащей высотке и наблюдаем оттуда за местностью. Просидели мы так с неделю и вроде бы всё тихо и спокойно. Конечно, чехи по вечерам и ночам что-то орали нам снизу, но это всё мелочи были. А за пищей нам нужно было каждый раз спускаться к тому месту, куда нам её подвозили. Первые дни кухня наша полевая сама ездила, а потом нам стали подвозить на машине в термосах. И вот опять моя очередь идти за едой… За обедом, как сейчас помню…

– Это первое-второе-третье… – сказал я. – А сколько вас там было?

Я уже много раз слушал различные военные байки, которые по своей правдивости и достоверности значительно обгоняли всякие рыбацкие истории. И уже, скорей, по привычке я старался уточнять все детали до мельчайшей подробности.

– Да человек пятнадцать-восемнадцать. Два наших отделения и танкисты, ну один экипаж. На всех выходило по неполному термосу каши да супа…

– Это которые по пояс термоса? С ручками по бокам? – вновь перебил его я.

– Да нет. Это двенадцатилитровые термоса. Ручка у них сверху на крышке. А спереди еще лямки есть, чтобы за спину одеть можно было. У вас что, таких никогда не было? – недоверчиво спросил бывший десантник.

– Я же в спецназе был, – попытался оправдаться я. – Всю жизнь на сухпайках просидели. Всё консервы да котелочки. В учебке, правда, нам на стрельбище подвозили еду в таких больших термосах, у которых по бокам две ручки.

Мое враньё было, видимо, убедительным, но внутри почему-то стало неловко.

– Вот поднимаюсь я один по уже протоптанной тропинке. Слева каша, справа суп, за спиной вещмешок армейский с хлебом и двумя флягами с компотом…

– Это такие двухлитровые алюминиевые? На ремешке? – обрадовался я, вспомнив свой, вернее, грозненский сироп-ликер.

– Ну да, – подтвердил Дмитрий Викторович. – Мы их у танкистов брали, чтобы со фляжками нашими не мучиться.

Я невольно рассмеялся, вспомнив ликеро-водочный эпизод моих странствий по Чечне.

– А я их у своих бетеерщиков позаимствовал. Хорошая вещь! Сейчас где-то у меня в подвале висят. Интересно, в Великую Отечественную такие были или нет?

– Наверное, они тогда-то и появились! – улыбнулся мой собеседник. Это ж сколько лет они на вооружении стоят?! Там, единственное, крышка слишком широкая и по своей резьбе плохо ходит…

– Да. Бывало такое… – согласился я. – Ну и резинка не выдерживает температуры высокой… Разлезается в стороны и герметичность пропала.

Да… Надо признать, что эти фляги всё-таки разрядили сложившуюся обстановку легкого недоверия и непонимания, некоторая напряженность улетучилась и мы признали каждый друг друга за своего. Хотя он служил в те времена, когда я еще не родился, и между нами была значительная разница в прожитых годах, но вот именно по таким вроде бы незначительным мелочам и деталям приходило приятное осознание того, что этот поначалу посторонний человек воспринимает мир также как и ты. Как говорил Маугли: «Мы с тобой одной крови… Ты и я…»