Лейтенант Бертрам - [86]

Во что я впуталась, в отчаянии думала она и заспешила обратно в город. Боль переходила от живота к ногам и от ступней опять подбиралась к животу. Марианна смертельно устала. Но шаг за шагом тащилась дальше.

В городе она остановилась перед витриной. Она не смотрела на вещи, выставленные в ней, а просто смотрелась в стекло, как в зеркало.

У этого лица в зеркале не было глаз. Марианна испугалась. Быстро отвела взгляд, площадь кружилась вокруг нее. Она вытянула руки, ища опоры, и рухнула наземь.

XV

Внизу, в бездонной глубине, темнела земля. А вокруг Йоста сияло солнце. Он уже набрал большую высоту, но заставлял свою машину все круче и круче подниматься в небо. А в ушах его вновь и вновь звучал мучительный вопрос: зачем? Собственно говоря, он должен был бы заниматься совсем другим делом, а не искать ответа на этот вопрос. Ему следовало прислушиваться к работе мотора, следить за стрелками и цифрами на приборной доске, за нагревом и подачей кислорода, топлива и масла. У него не было времени на это «зачем?» — и он надеялся, что сможет убежать от него.

Он опять рванул руль высоты. Вопрос о смысле его жизни и поступков остался. Остался и вопрос — зачем он выдал полиции этого человека, Хайна Зоммерванда.

Дыхание становилось прерывистым, тело наливалось тяжестью. Он пытался понять, что произошло, но мысли утратили связность. Остался только вопрос — зачем? Он вместе с кровью стучал у него в висках. Все быстрее, резче, настойчивее. А ответа не было.

Он парил в черном тумане, руки соскользнули с ручки управления. Правое крыло вдруг рвануло вниз, потом машина с ревом выровнялась и вдруг непроизвольно, сама по себе задрожала, заплясала в облаках и стала падать. Тяжесть, мотор и сила парения спорили между собой. То было вихревое, полное противоречий падение.

Йост лишь с трудом разлепил веки, и тут же они опять устало сомкнулись. Но потом он все-таки схватил руль, сорвал с себя обвисшую кислородную маску и, очнувшись, наконец подчинил себе причудливо падавшую машину. Он выровнял самолет и, все еще немного оглушенный, заставил его медленно и плавно пойти на посадку.

Хааке, адъютант, уже ждал его и сообщил, что Хайнрих Зоммерванд до сих пор не арестован ввиду побега. Йост в ответ пожал плечами.

И тут же к нему рысью примчался капитан Бауридль, весь красный, и, кашляя и задыхаясь, просил разрешения обратиться по личному делу. Лейтенант Хааке отошел на несколько шагов в сторону.

— Ничего страшного, — сказал капитан Бауридль.

Он в смущении надувал щеки, отфыркивался, избегая смотреть в глаза командиру, который, сняв с головы шлем, приглаживал рукой спутавшиеся волосы.

— Что случилось? — ворчливо и недружелюбно спросил Йост.

Вопрос был как бы оборонительной мерой и не предполагал ответа. Руки капитана Бауридля совсем не по-военному, как-то неопределенно взметнулись в воздух, словно он признавал свой проигрыш в карточной игре.

— Господина подполковника ждут в городской больнице, — решительно проговорил он.

— Меня? — удивился Йост.

Руки капитана Бауридля опять как будто взялись за карты.

— В больнице! — подтвердил он сухо и снова запыхтел.

Ему позвонила Альмут Зибенрот. Она видела, как Марианну втащили в какой-то подъезд на Рыночной площади. Окруженная людьми, она кричала, корчась и суча ногами от боли. Бледное лицо ее было залито потом. У нее случился выкидыш. Альмут была при этом, потом поехала с ней в больницу и наконец позвонила Бауридлю, который уже был вхож в дом почтового инспектора Зибенрота.

Он ничего не сказал о том, как испуганно звучал по телефону глуховатый голос Альмут, о том, что она рассказала, как Марианна, измученная до крайности, все кричала какое-то незнакомое имя. Капитан Бауридль не смотрел в глаза Йосту, стоявшему с каким-то отупевшим лицом; казалось, он не понимает, о чем речь.

Он и в самом деле не понимал. Как Марианна могла такое сделать? Ведь ее врач, этот Керстен, сказал: «Все в полнейшем порядке». Так и сказал, слово в слово. Йост все точно помнил. Это было перед домом, на дорожке, пересекавшей палисадник.

— Спасибо, — чуть ли не свирепо сказал Йост Бауридлю, повернулся и пошел через плац. За ним следовал Хааке.

— Этот Зоммерванд, стало быть, сбежал? — допытывался Йост.

— Надежда есть, полиция его ищет, — отвечал Хааке. — Они там… — Он помедлил, словно подыскивая подходящее слово. — Ваши показания приняли с большой благодарностью. Это дело считают весьма важным. Похоже, полиция тоже подозревала, что этот человек замешан в деле Ковальского.

У Йоста состоялся странный разговор по телефону с доктором Керстеном. Причин для беспокойства нет, сказал врач и тут же добавил, что окончательно он все-таки не может судить о состоянии больной. У нее повышенная температура, что, впрочем, естественно, и она очень слаба, но в конце концов иначе и быть не может, верно? И тем не менее, если позволят служебные дела, пусть Йост постарается скорее приехать. Йост хотел еще что-то спросить, но врач сказал, что у него срочная операция, и повесил трубку.

Йост остался сидеть у письменного стола. Он был как натянутая струна. Все в этот день стало проблематичным, сомнительным, ненадежным.