Лейла, снег и Людмила - [17]

Он не понимал и Рашида – почему того так задело его, Андрея, отношение к Лейле?

«Наверное, он сам любит ее», – думал он иногда и тут же отвергал такую возможность по той простой причине, что Рашиду ничто не мешало признаться в своей любви. «Возможно, все дело в страхе Рашида перед Галиной», – раздумывал Андрей, убежденный вместе с тем, что ни одна женщина на свете не может оказаться преградой для настоящей любви.

Если бы Рашид и впрямь любил Лейлу, он бы не думал о Галине. «Должно быть именно так», – думал Андрей, все больше путаясь в сомнениях.

Но самой большой загадкой, приводившей в отчаяние и усугублявшей его страдания, была сама Лейла.

Она любила его! Он был уверен в этом. Сколько раз он видел любовь в ее глазах, в ее смущении и нерешительности!

Тогда почему отвергла? Почему?..

На все оправдания, которые она приводила, он в глубине души отвечал вопросительно: «Ну и что? Что в этом опасного? Не пойму, что для твоих родителей плохого в твоей влюбленности?»

Он не мог объяснить, почему она предпочитала сидеть одиноко в своей комнате и страдать, вместо того чтобы открыть ему дверь.

Отчего весь этот страх? Он не понимал этого, тем более что видел в ее глазах так много невысказанной любви.

* * *

Андрей вернулся к себе в Смоленск в надежде излечиться от своей безумной любви. Он надеялся похоронить ее в будничной суете, вдали от Ленинграда и Лейлы. Но первые две недели провел так, будто отбывал тяжелое наказание в заточении, и весь мир вокруг стал вдруг тесным. Дни проходили в тоске и одиночестве, долгие часы не удавалось заполнить ничем, не было желания кого-либо видеть, с кем-либо поговорить. И все чаще Андрей приходил к выводу, что никто и ничто в этом мире не может рассеять дым страданий, застилавший ему глаза.

Однокомнатная квартира, где он жил с матерью, также стала тесной для него. Здесь, когда тихими вечерами им овладевала тоска и в его воображении оживали призраки и тянули его душу туда, в Ленинград, Андрей не находил другого места для уединения, где мог бы утолить свою печаль и где бы мать не донимала его расспросами, кроме самого укромного и узкого – туалета. Он брал туда книгу и пачку сигарет, которые выкуривал, не читая ни слова: из-за букв на него неизменно смотрела Лейла, и все слова теряли смысл.

Мать в то время смогла поставить диагноз сыну, не прибегая к подробному анализу: он влюблен! По ее мнению, только этим можно объяснить, что вместо былого Андрея, жизнерадостного и веселого, к ней вернулась одна лишь его унылая тень. И та грусть, которая заволакивала ему глаза и с каждым днем делала его взор туманнее и задумчивее, которую мать заметила с первого дня его возвращения, привела ее к еще более точному выводу: сын переживает несчастную любовь.

Придя к такому заключению, она, повинуясь материнскому инстинкту, решила обуздать свое любопытство и прекратила расспросы, уверенная, что такого рода недуг может излечить только время.

В те дни, заполненные мраком и грустью, Андрей подумывал о том, что его друзьям, даже если они и не сумели бы извлечь его из заточения, возможно, удалось бы облегчить его участь, заставив хоть краем глаза взглянуть на окружающий мир.

Однажды, возвращаясь домой после недолгой прогулки в центр города, он сел в автобус и, проталкиваясь подальше от дверей, столкнулся с пожилой женщиной. Из ее рук выскользнула сумка, в которой, к несчастью, лежали яйца. Хотя Андрей поспешно поднял сумку и долго извинялся, старуха рассердилась и не успокоилась даже тогда, когда он предложил заплатить за разбитые яйца. Она разгневалась еще больше, так как дело было не в стоимости яиц, а в дефиците. Ей пришлось простоять в очереди несколько часов, чтобы купить их.

Неожиданно в спор вмешался стоявший неподалеку крупный мужчина. Он пытался урезонить старуху, и перебранка между ними продолжалась почти минуту, после чего старуха, недовольная его вмешательством, злобно сказала:

– А вам какое дело? Тоже заступник нашелся!

– Нет, не заступник! – спокойно ответил тот. – Все куда проще – я его друг.

Андрей с недоумением оглянулся и несколько секунд всматривался в лицо мужчины с растрепанной бородой и ртом без двух передних зубов. Наконец воскликнул:

– Боже, Сергей! Как ты изменился!

– А ты совсем не изменился, – ответил Сергей.

Это был одноклассник Андрея, прежде худой и долговязый, а теперь растолстевший как на дрожжах и потерявший два передних зуба.

– Это в драке с двумя бандитами, которые напали на нас с Вовкой, – смущенно пробормотал Сергей. И стал рассказывать о том, как ему по бедности пришлось отпустить бороду, что у него нет денег на то, чтобы вставить зубы, а тем более – вернуть жену, которая ушла, заявив в один прекрасный день, что ей надоело целовать беззубый рот.

– Ну, брат, ты, похоже, стал уличным забиякой, – сказал Андрей с улыбкой.

Сергей начал оправдываться:

– Поверь, я не виноват, это с людьми творится в последнее время что-то непонятное, – будто озверели. Не знаю, как там, в Ленинграде, но тут, я тебе скажу, дела плохи, особенно после этой перестройки. Все ненавидят друг друга, каждый готов по малейшему поводу пустить в ход кулаки. Не нравится мне это все… – Он не успел договорить, так как заметил, что автобус подъехал к его остановке. Уже выходя, торопливо бросил Андрею: – Потолкуем в другой раз. Пока!