Лейла, снег и Людмила - [18]

Через два дня Андрей вновь встретился с Сергеем, который явился в сопровождении Владимира, их третьего друга.

На Владимире была кожаная куртка, которую он купил на деньги, вырученные от удачной коммерческой операции: помог одному знакомому сбыть целую сумку джинсов и получил неплохой процент от барыша. После двух стаканов водки Сергей заявил, что не пойдет провожать друга домой, так как не хочет потерять еще пару зубов из-за этой куртки. Он произнес это шутя, и Владимир ответил также с усмешкой:

– Кто знает, дружище, может быть, придет день, когда я и в самом деле буду ходить в сопровождении охранников.

– Но твоим охранником точно буду не я.

Сергей, окончивший техникум, работал на заводе, а Владимир, бросив учебу в университете, трудился в магазине. Не вдаваясь в глубокий анализ происходящего, а больше опираясь на какое-то предчувствие, Владимир считал, что будущее за людьми коммерции, а не за теми, у кого диплом о высшем образовании. Поэтому третий стакан он поднял за перестройку.

Андрей, сам горячий приверженец перестройки, согласился с ним, – не потому, что интересовался политикой или разбирался в ней, а потому, что перестройка обещала лучшую жизнь, сулила демократию, свободу и достаток. Он представлял ее в виде вихря, ворвавшегося в застоявшуюся жизнь, чтобы изменить ее, придать ей яркие краски, после чего человек, наконец, заживет в стране, где не один голос будет командовать всеми, и не одна рука будет водить людскими судьбами, и где не будет ни очередей, ни дефицита.

– Зато в этой стране жены стали бросать мужей из-за копеек, – насмешливо сказал Сергей.

– А то и из-за нескольких зубов, – добавил со смехом Владимир.

Разговор тотчас перешел на женщин. Друзья напомнили Андрею об их давних любовных похождениях, и Сергей разразился хохотом, когда вспомнил, как Андрей однажды явился в школу бледный и с распухшими глазами. Андрей вспомнил это происшествие и тоже захохотал, припоминая, как рано утром мать разбудила его, с силой тряся за плечо и допытываясь с ужасом: « Говорят, Света из вашего класса родила сегодня утром, не ты ли отец? Признавайся, ты отец ребенка?»

Андрей помнил, как он глядел на мать, спросонья не понимая, кто такая Света и какое ему дело до ребенка, которого она родила.

– Ну, а если честно, не твоя работа была? – спросил Владимир, все еще давясь от смеха.

– Да нет, Света мне никогда не нравилась.

– Скажи спасибо, что дело ограничилось матерью и тебя не вызвали в партком, – сказал Владимир, вспомнив, как их соседа Валентина вызвали на партийное собрание, когда тот изменил жене. Тогда ему прочли лекцию о моральном кодексе строителя коммунизма и Бог знает о чем еще, и он вернулся домой с сердцем, заново преисполнившимся любовью к жене.

– А разве это плохо?

– Конечно, плохо, – ответил Владимир и добавил, поднимая стакан: – Давайте выпьем за то, чтобы старое никогда не возвращалось!

Выпили, и Сергей сказал:

– Время, дорогой, идет только вперед, оно может лишь отклоняться то вверх, то вниз. Я думаю, сейчас мы на таком этапе, когда оно идет вниз, и все начинает рушиться.

– Рушатся только оковы, и ничего больше, – вставил Андрей, – и мы сейчас, скажу я тебе, как раз поднимаемся вверх, и будущее покажет, что я был прав. И потом, чем тебе не нравится перестройка? Можно подумать, ты много потерял из-за нее.

– Потерял!

– Что?

– Жену и передние зубы, – рассмеялся Владимир.

– Ну, в таком случае он прав, – развел руками Ан дрей. – Ему не нравится перестройка! Он боится, что все выйдет из-под контроля и наступит анархия.

– А разве то, что происходит сейчас, не анархия? Все кругом становятся жуликами, каждый ворует все, что попадет под руку, – возразил Сергей. – Наш завод, который перешел на хозрасчет, ничего не выпускает, а директор распродает товар, скопившийся на складе, как свой собственный, и кладет деньги себе в карман. А нас, рабочих, дурачит какими-то ваучерами, якобы гарантирующими нам долевое участие в производстве. Сплошная комедия!

– А представь, если бы мы продолжали жить по-старому, при твоем любимом социализме. Это же дикость! Помнишь фильм «В моей смерти прошу винить Клаву К.», который мы смотрели раз двадцать? Про подростков-хулиганов и их дьявольские проделки в школе, когда они то влюбляются, то прогуливают уроки? Помнишь, как мы втроем убегали из школы, покупали билеты и садились в последнем ряду, и когда заканчивался сеанс, прятались под сиденьями, дожидаясь следующего? И сколько раз, бывало, смотрели картину подряд, а не надоедало! А почему? Да потому, что там герои были из жизни, похожие на реальных людей, без всякой там идейной пропаганды, положительности, узаконенных отношений и проверенной любви!

– А я не вижу ничего плохого в пропаганде правильного образа жизни и законных отношений.

– Лично я не хочу быть правильным, – сказал Владимир, поднимая стакан и чокаясь с Андреем. – Я хочу ошибаться, хочу быть грешным, и пусть Бог накажет меня за это там, а здесь я не хочу нести наказание. Я хочу быть свободным! Когда вспоминаю о том, как нас учили быть идейными и правильными, мне становится смешно. Представьте, например, идут рядом комсомолец и комсомолка, а в голове у них только и мысли, что об интернационализме и борьбе с империализмом. Ну, не смешно?!