Лейла, снег и Людмила - [151]

– Когда ты так говоришь, и отнимаешь руку, и отстраняешься от меня, мне кажется, что наша любовь была лишь иллюзией. Будто я вообразил ее себе. Неужели это мираж, Лейла?

– Она была правдой.

– И эта правда умерла?

– Не знаю. Иногда мне кажется, что лучше, чтобы эта любовь осталась мечтой. Когда я думаю о том, что мы можем перешагнуть через случившееся и остаться вместе, меня пугает другое: а что, если эта любовь умерла? Я говорю не о тебе, а о себе. Что будет тогда со мной? У меня не хватит сил даже умереть.

– Мне больно это слышать! Я не могу поверить, что ты действительно так думаешь и способна отказаться от меня с непонятной легкостью. Я люблю тебя, Лейла! И моя любовь к тебе – мой залог верности.

Она улыбнулась:

– Боюсь, что любовь окажется неспособной заполнить все пропасти между нами.

– Нет никаких пропастей!

– Ты сейчас так говоришь. А завтра? Кто знает, что ты скажешь завтра!

– Лейла! Умоляю тебя, выбрось эти мысли из головы. Совсем недавно ты думала иначе. Прошу тебя, постарайся вновь стать такой, какой была прежде. Я перестал спать, потерял способность работать. Если бы не Сергей, я бы давно обанкротился. Но я живу надеждой, что мы оба забудем о случившемся, и ты снова будешь любить меня.

– Не знаю, забуду ли я, но в любом случае потребуется много времени, чтобы буря улеглась, чтобы я смогла взглянуть внутрь себя и разобраться, что там происходит.

– Хорошо! Я могу узнать, сколько времени на это нужно?

– Нет. Потому что я сама этого не знаю. Может быть, месяцы, может – год, может – еще десять лет, а может быть, не хватит и всей жизни… Я не знаю, Андрей. Мне нужно много времени, чтобы понять. Понять себя в первую очередь. Временами мне кажется, будто я существо, сотканное из тумана, – без скелета и без лица.

– Странные слова. Я четко вижу твое лицо, и ты знаешь, что я люблю тебя без памяти. Но хорошо, не будем об этом. – Андрей ненадолго задумался, затем добавил: – Послушай, я согласен. Уезжай и живи там, сколько хочешь. Мы будем переписываться и перезваниваться, и когда ты немного отдохнешь, я приеду к тебе и попрошу твоей руки у отца. Ты согласна? – Подойдя к ней, он взял ее за руку и обнял.

Лейла почувствовала, как сердце ее задрожало, но это продолжалось всего лишь мгновение. Она вдруг увидела Рашида, стоящего в двери и смотрящего на нее застывшими мертвыми глазами. Она быстро выскользнула из рук Андрея, и тот в недоумении остался стоять на месте.

Он сел и подпер лицо руками. Весь его облик выражал беспросветную печаль.

– Я не верю, что ты в состоянии отказаться от меня с такой легкостью. Мне невыносимо грустно, Лейла. Кажется, я не вынесу, если ты покинешь меня. Но я не хочу погибать, не хочу терять надежду. Ты не знаешь, каким потерянным я чувствовал себя до встречи с тобой. Не знаешь, как мало надежды у меня оставалось. Помнишь, я сказал, что я рад испытывать муки и что мечтаю пережить настоящую романтическую любовь? Я и пережил ее. И думаю, что намучился достаточно.

Она слушала, глядя на него, и та самая любовь, которую она испытывала к нему прежде, возрождалась во мраке ее души. Своими словами и настойчивостью Андрей сумел отсеять чувства Лейлы к нему от хаоса других чувств, вызвать их на поверхность – по крайней мере, в тот момент.

Эти чувства захватили ее до такой степени, что его слова на мгновение показались ей яркой путеводной звездой, вспыхнувшей в бездонном мраке. Эта звезда готова была взорвать ее душу и превратить в осколки света. Лейла поняла, что готова вновь броситься в его объятия, но не могла сдвинуться с места: между ними стоял Рашид – с застывшими глазами, печальный и мертвый.

– Скажи мне, ради Бога, – взмолился Андрей, – только скажи: могу я надеяться?

– Не знаю, Андрей.

* * *

За день до отъезда Лейлы Люда приехала к ней, чтобы попрощаться. Они не встречались несколько месяцев. Лейла приготовила чай, и они сели за стол. Людмила заметила грусть на лице подруги и спросила:

– Отчего ты такая грустная, будто не рада вернуться домой?

– Нет. Обычные волнения, связанные с отъездом.

Лейла задумалась, и Люда посмотрела не нее с удивлением. После нескольких ничего не значащих фраз она спросила:

– Кстати, как твой друг Рашид? Может быть, он тоже собирается уехать после смерти жены?

– Он уехал в долгое путешествие и никогда оттуда не вернется.

– Куда уехал? – с сомнением в голосе спросила Люда.

– Он покончил с собой.

– Что?! Не верю! – воскликнула Людмила удивленно и сочувственно. Лейла разразилась рыданиями. – Но почему? Не говори, что он сделал это из-за жены, – это очень глупо.

Лейла продолжала всхлипывать. Потом поднялась и достала из шкафа бутылку вина и два бокала. Люда отказалась пить:

– Не хочу. Достаточно чая. А ты выпей, тебе надо.

Лейла не придала значения отказу подруги и налила себе. Не переставая плакать, выпила один бокал, потом другой, и принялась рассказывать свою историю с Рашидом и Андреем. Она пила и плакала, а Люда слушала ее, изредка задавая вопросы.

Время пролетело быстро, и они не заметили, как за окном начал пробиваться рассвет. Когда разговор сам собой затих, воцарилось долгое молчание.

– Значит, ты обманщица? Не ожидала от тебя! А с виду такая невинная, несчастная и жалкая, – попыталась Люда развеселить Лейлу. – Но ты не сказала, кто же был первым, который удостоился чести сорвать красную розу?