Лейла. По ту сторону Босфора - [93]

Ханс спросил у солдат, здесь ли подразделение Орхана, но никто не мог дать точный ответ. Горячие кровопролитные бои покосили ряды высшего руководства. Теперь операции проводила горстка людей. Бойцы-добровольцы лежали прямо на земле, крестьяне разносили миски с супом, куски свежего хлеба, наполняли водой оловянные фляги, поблескивающие на солнце. Битва не прекращалась ни днем, ни ночью.

Ханс молча подошел к сараю, который теперь выполнял функцию госпиталя. Неприятный запах ударил в нос. Немец продвигался между походными кроватями, пытаясь среди бедолаг разглядеть знакомое лицо. Замученная медсестра окликнула его, и он поинтересовался молодым солдатом по имени Орхан, сыном Рустем-бея.

— Вы считаете, что у меня есть время спрашивать, как их зовут? — воскликнула девушка, уперев руки в бока. — Этим есть кому заняться… А теперь — вон! Вам нечего здесь делать.

За шатким столиком под открытым небом сидел офицер, который вел учет раненых. Но он не смог ничем помочь. Ханс вернулся к штабу. У него было плохое предчувствие.

Рахми-бей проверял снаряжение, готовясь отправиться на аванпост, чтобы передать приказы штаба. Казалось, он нервничал. Последние новости были тревожными.

— Я не нашел Орхана, — сказал Ханс.

— Правда? Я думал, что его отряд сейчас отдыхает. Интересно. Я посмотрю, в чем дело.

— Я с тобой.

— Это не по регламенту, — потерял терпение Рахми-бей.

— Я пойду с тобой! — настаивал Ханс.

Бесплодный холм был завоеван и затем потерян несколько раз. Он был не слишком надежным укрытием для турецких войск. Мужчины с трудом добрались до каменистого уступа, откуда в бинокль осмотрели длинный хребет. Командовал подразделением молодой капитан. Рахми-бей передал ему слова приветствия и приказы и тактические советы от Мустафы Кемаль-паши. Нескончаемые взрывы поднимали дождь из камней и пыли. Ханс прислонился к стене траншеи. Он всеми внутренностями ощущал силу взрывов. Спина взмокла. Несмотря на то что не хватало времени хоронить убитых, пехотинцы держались храбро. Именно здесь в 1220 году Эртогрул приказал обосноваться племени, пришедшему из Центральной Азии. Спустя семь столетий молодая нация Мустафы Кемаль-паши отстаивала каждую пядь этой земли.

Рахми-бей прокричал что-то Хансу, но тот ничего не услышал, настолько оглушительным был грохот. Его товарищу пришлось подойти к нему и прокричать на ухо:

— Подразделение Орхана вело бой всю ночь чуть выше. Горстка солдат присоединилась к этому капитану, когда их командира батальона убили сегодня утром. Он узнал Гюркана по его родимому пятну, — сказал Рахми-бей, показывая на щеку. — Будем надеяться, что ребята где-то рядом…

Ханс зарядил винтовку. Он занял позицию капитана, который принялся перемещать своих людей согласно указаниям Рахми-бея. Немца терзала тревога. Он глубоко вздохнул, проверил на поясе гранаты. Рахми-бей, не сказав ни слова, сжал его плечо и побежал вверх по хребту.

Турки прекратили отступление. Огонь по греческим позициям стал более точными. «Хоть бы хватило боеприпасов!» — думал Ханс. Опустив плечи и наклонив голову, он шагал за капитаном и солдатами, спускавшимися по холму без прикрытия. Он спотыкался на каменистой поверхности, проклиная судьбу за то, что был живой мишенью для противника. Облако густой пыли и зловоние обжигало легкие, вокруг свистели пули. Немца тошнило. Он разглядел в тумане силуэты греков. Ханс боялся ближнего боя в траншее, куда пришлось спуститься. Вдруг из-за ранения в плечо рухнул человек. Археолог подхватил его под мышки и потянул к воронке. Затем снова ринулся в бой, перекатившись в траншею, приземлившись на что-то мягкое, не иначе как на труп. Подняв голову, Ханс увидел одного из своих товарищей, который направил на него оружие. Он открыл рот, чтобы возразить. Но тут парень выстрелил. В тот же момент сраженный пулей противник, который находился сразу позади немца, навалился на Ханса всей своей тяжестью, заливая кровью.

С наступлением темноты холм снова был под контролем турок. Впереди бой продолжался. Чья-то дружеская рука протянула Хансу флягу. Он с благодарностью отпил. У воды был странный вкус. Немец не верил, что выжил. Он не знал никого из этих мужчин, которые приняли его за своего брата. Тревога за Орхана не утихала. Ханс заставил себя подняться и отправиться вверх по траншее, стараясь не наступить на изнеможенных бойцов.

— Капитан Кестнер! — окликнул его слабый голос. — Сюда!

Обессиленный юноша лежал на земле, с окровавленной повязкой на колене.

— Гюркан! — воскликнул Ханс. — Ты в порядке?

— Они изуродовали мне ногу, — скривился парень, чуть не плача. — Плохи дела! У вас случайно нет сигаретки?

Ханс быстро начал рыться в карманах.

— Ты знаешь, где Орхан? — спросил он. — Твой дядя полагал, что вы в деревне на передышке, но никто из вашего подразделения не вернулся в тыл.

Дрожащими руками Гюркан зажег сигарету. На сером от пыли лице родимое пятно практически не было заметно. Увидев его стеклянный взгляд, Ханс побледнел.

— Мы пошли в атаку. А повсюду пулеметные очереди, ну вы же понимаете? Он был рядом со мной, когда это произошло. Я хотел перенести его, но это было невозможно. Нас прижали. И мне пришлось оставить его там, вместе с остальными…