Лейла, Кайла, Кейла и Келайла - [50]

— Эти девчонки, — фыркнул Асур, подступая ближе к брату, — плюнь на нее, не печалься. Хочешь, я вылечу тебя от печали навсегда? Не волнуйся, я не отправлю тебя снова в подземелье стоять там каменной статуей. Ты будешь жить. Как хочешь и где хочешь. Я даю тебе клятву! Один лишь глоток воды из моей черной чаши, и ты забудешь об Эрле, любовь перестанет терзать твое бедное сердце. Ты им дорожишь. Так пожалей его!

Темная рука протянулась, зачерпывая воды, поднялась, поднося горсть к губам Сенура.

— Только смочи губы, и тебе станет так легко. Так безразлично…

Асур почти мурлыкал, и у ноги Келайлы тихо заворчал обиженный Котик.

Девочка сжала кулаки. Почему Сенур не думает о прочих? Ведь если не прервать волшебство Асура, то скоро все королевство сделается механическим, и станет послушно исполнять волю Асура. Конечно, ужасно узнать о потере любимой, но кроме любви в этом мире есть еще множество прекрасных вещей. На миг она вспомнила зеленые глаза Эли, его улыбку и пламенеющую на белом лбу метку от сливовой косточки. Прикусила губу. Нет ничего важнее и сильнее любви! Нет. Но все же!..

— Нет, — медленно сказал Сенур, отводя руку брата от своего лица, — нет. Это мое сердце и моя боль. Я буду с ней жить. А ты должен вернуть Эрлу родителям и прекратить черное волшебство.

— Как бы не так! — завопил Асур и прыгнул, махнув рукой.

Сверкающие агатом капли веером разлетелись, падая на траву, листья, ветки. И на лицо Сенура, сбивая его с ног. Асур захохотал, волоча бессильное тело брата поближе к чаше. И не успела Келайла ахнуть, как он уже, черпая полными горстями, поливал того злой водой — волосы, скулы, равнодушные глаза, приоткрытый рот. Сенур глотнул. Улыбнулся, открывая глаза. Келайла вздрогнула от этой улыбки.

— Вот и славно, — проскрипел Асур, вытирая руки о край плаща, — я всегда знал, что ты слабак, старший братец. Поваляйся пока, не хочу я тебя тащить на себе обратно. А поутру, по приказу Эрриса послушного короля моего, тебя унесут в подземелье, но не в кладовую, я уже не такой дурак. Я сам замурую тебя в стену, покрою ее поверх гранитных кирпичей пластинами бронзы, а потом обрушу вход, чтобы никто не знал, где ты умрешь! Что-что?

Он приложил руку к уху и наклонился, притворяясь, что слушает.

— Клятва? Ты говоришь, я поклялся? А-ха-ха-ха, вот твоя глупость, показала себя! Так знай! Каждый мой плохой поступок делает злую воду сильнее! Я нарушил клятву? Прекрасно! А когда я убью тебя… и сотворю из короля куклу… и отправлюсь воевать Королевство Садов, где будет сидеть на троне еще одна послушная мне кукла — королева Эрла со своим дурачком Эли… — тогда злая вода станет непобедимой!

Келайла еле успела спрятаться в кустах, куда толкнул ее Котик, и шаги Асура прошуршали у самого ее уха.

* * *

Пока Келайла, склонясь над неподвижным телом Сенура, думала, что теперь делать, Асур спешил во дворец, поглядывая на жемчужное небо. Потирал руки, смеясь над доверчивым братом. Скоро, совсем скоро наступит утро, запоют неживые птицы, заведенные пружинками. И король Эррис станет такой же механической куклой. А заводить его будет великий мастер Асур, чтобы король раздавал приказы, нашептанные его злой мелкой душой.

Уже расходились тонкие облака, готовясь выпустить в небо просыпающееся солнышко.

— Никто не сможет мне помешать, — бормотал Асур, взбегая по ступеням.

Разлетались полы черного плаща, ерзали на шляпе черные перья.

— Эй, король! — крикнул Асур, вбегая в королевские покои, — бери перо и бумагу, пиши грамоту, о том, что я теперь главный королевский советник, и кто не исполнит моих приказов, того ждет смерть!

Но Эррис король не пошевелился, сердито глядя на Асура из-под нависших бровей. Так же сердито смотрела на гостя Ариссия королева, похлопывая по колену сложенным веером.

— Ты не слышишь, король-кукла? — Асур плюхнулся в кресло, хватая кубок, — ах, да, солнце еще не оторвало от горизонта ленивого бока. Ну недолго ждать.

— Я тебе не кукла, мошенник! — загремел королевский голос.

Асур, захлебнувшись вином, закашлялся, обрызгав рукава.

— Что такое?

Кидая кубок, вскочил, прислушиваясь к шуму за окнами. Подбежал, высовываясь в окно.

— Эй! — заорал снизу такой же сердитый голос, только звонкий, почти мальчишеский, — а ну, выходи!

Внизу, у ступеней, топтался старый олень Оллис, а на широкой его спине восседал принц Эли, придерживая рукой спящую принцессу без сердца.

— Как? — у Асура ослабели руки, он закрутил головой, опираясь на подоконник, — почему? Я же приказал! Нет, лекарь, великий Руасса, приказал тебе, негодный мальчишка…

— Ты обманщик! — голосил Эли, вертясь на олене, который крутился, топая широкими копытами, — эй, король, твой мастер надул тебя, как мальчишку! А ты поверил ему? Почему поверил, а? Сестры рассказали мне о коварном плане. Ты слушаешь?

Эли сунул в рот два пальца и свистнул так, что Ариссия уронила веер.

— Я слышу тебя, мальчик, — Эррис заворочался, пытаясь встать, — но меня не слушаются ноги. И руки не поднимаются. Хорошо, хоть работает голова.

— Прости, Эррис король мой, у тебя вместо головы, наверное, тыква! Хотя, если ты пекся о дочери, и твое сердце болело о ней, я могу это понять. Забирай свою ненаглядную Эрлу, сейчас я принесу ее обратно в покои.