Лейла, Кайла, Кейла и Келайла - [52]

Глава 17

Добежав, она замерла на краю поляны. Асур был уже тут. Выпрямился над телом брата. Сверкнули в темноте оскаленные на бледном лице зубы. Сверкнул в опущенной руке острый клинок.

— Снова ты, неугомонная муха? Вот кого надо было в первую очередь замуровать в толстую стену! Кто бы подумал, что от маленькой девчонки — столько хлопот. Не подходи, а то я проткну тебя насквозь!

— Что ты хочешь сделать с ним? — дрожащим голосом спросила Келайла, — не убивай брата, Асур. Ты хотел унести его в подвал…

— Подслушивала? А я передумал! Слишком много возни мне с вами! Когда перестанет биться глупое сердце Сенура, я брошу его в чашу. И тогда наступит мое время! Время истинной темноты!

Белой молнией блеснул острый клинок, поднимаясь над лежащей фигурой. Келайла бросилась к Асуру, чтобы остановить его руку. Но не успела.

— Ай! — завопил Асур, тряся ушибленной рукой.

Клинок, отлетел, кувыркаясь, канул в черной воде, блеснул напоследок и утонул, смыкая над собой агатовую гладь. Сенур в этот же миг вскочил, хватая брата за плечи и заламывая тому руки. А принц Эли опустил свою верную рогатку, сработанную лучшим оружейником.

— Сенур! Я думала, ты потерял сознание!

Добрый мастер засмеялся, по-прежнему держа сильными руками брата, а тот извивался, пыхтя и ругаясь.

— Твои маленькие друзья не дали мне заснуть. Котик щекотал босые пятки, а Прогрыз даже укусил за палец.

— Я старался, — огрызнулся Крыс, — для твоей пользы, мастер.

— Спасибо тебе, Эли, — повернулась к принцу Келайла, — твоя рогатка сильнее злой шпаги!

— Ха-ха-ха! — Асур перестал дергаться, но продолжал хохотать, качая головой, — вы глупцы! Моя злая шпага напитает черную воду еще сильнее! Вот, началось!

Все они замолчали, потому что с чашей происходило что-то. Что-то совсем нехорошее, поняла Келайла, отступая к принцу, а тот обнял ее за плечи. Котик прижался к ноге, а Крыс встал рядом, выпятив грудь, но мордочка его сделалась очень серьезной.

Там, куда упала злая шпага Асура, вода забурлила, встала черным столбом, вытягиваясь все выше, протекла сквозь сплетенные ветки, и все текла и текла в невидимое отсюда небо, скручиваясь полированной бесконечной колонной. Вздыхала и хихикала, шлепала и повизгивала ехидными смешками. И в ответ на ее злорадные звуки со стороны дворца раздались испуганные крики.

— Смотрите! — кричал кто-то, может быть, проснувшийся с возвращением Эрлы поваренок или садовник, или королевский слуга, — смотрите, что делается с небом?

Асур снова захохотал, Сенур, рассердясь, толкнул его по дорожке, пошел быстро, выбираясь из темного закута на испуганные крики. Эли крепко схватил Келайлу за руку и тоже потащил на свет.

Вот только света больше не было. Когда они выскочили к широкой лестнице, моргая и осматриваясь, то смолк даже смех Асура. Вокруг клубилась чернота, заволакивала деревья, дорогу, дворцовые стены, не стало видно большой площади перед дворцом, и олень Оллис, топоча копытами затрубил протяжно, а издалека, в полном мраке еле слышно отозвался звук его рога.

— Что ты наделал? — закричал Сенур в бледное лицо брата, — ты выпустил на волю злую темноту, и теперь мы не увидим солнца! Сколько же злобы и зависти накопил ты, складывая свои черные мысли в светлый мрамор моей чаши!

Но Асур молчал, отворачивая от брата лицо. Он сам испугался того, что произошло.

Из окон дворца доносились испуганные крики, а на крыльцо вышли, цепляясь друг за друга, Эррис король и Ариссия королева.

— Я глупец, — тяжко вздыхая, проговорил Эррис, — моя жадность сгубила не только меня и нашу прекрасную дочь. Она погубила все королевство, а может быть, и весь мир?

А Келайла вспомнила о Светлячке. Подбежала к Сенуру, встала на цыпочки, суя руку ему в карман.

— Позволь, милый мастер. Если я увидела свет осколка даже в кромешном мраке, вдруг он поможет?

Размахнувшись, она бросила Светлячка в черное небо, покрытое клубами зловещего дыма. Осколок блеснул, поворачиваясь, улетая высоко-высоко. И вдруг замер над головами, разгораясь яркой звездочкой. Очень красивой, очень яркой. Но — одной. Света ее, конечно, не хватало, чтобы разогнать мрак. Келайла, кусая губы, снова подумала о своих сестричках. Бедные, где они там, остались за воротами, отпустив Оллиса, чтобы он вернул обратно принцессу.

Но снова заревел старый олень, прядая ушами и вертя единственным рогом. И вдруг отовсюду, из-за невидимых уже деревьев, из-за черных щеток перелесков, с черных полотен полей и холмов яркими огоньками полетели вверх разноцветные искорки. Алые, желтые, зеленые, белые и голубые. Рассыпались по черному небу, создавая на нем прекрасные узоры. Несколько красных шариков чиркнули по боку узкого месяца и тот засветился ярче, заливая все на земле лунным блеском.

— А я знаю, — засмеялся принц Эли, — красные огоньки — это лалы, которые успел собрать Явор с вишни бабушки Целесты, он хвастался ими, когда провожал нас с Оллисом. Значит, не пожадничал, кинул их в небо.

— Ой! — Келайла подняла руку, показывая на зеленые искры, — а это лесные светлячки, наверное, бабушка Целеста попросила их посветить.

— Вот подарки ночному небу от нас, — раздался рядом с ними низкий голос. Это вышли из мастерских работники, что трудились на Асура, шлифуя и граня драгоценные камни. И тоже стали швырять вверх желтые яхонты, зеленые изумруды, синие сапфиры и даже кованые из серебра и золота острые звездочки.