Лейденская красавица - [65]
– Вот что они будут искать, – сказал Ханс.
– Сокровища? – спросил Фой.
Лоцман кивнул головой.
– Да, эти пять бочонков и ничего другого.
Под этими пятью он указал еще другие десять бочонков, наполненные лучшим порохом, и показал, как фитиль проходил в помещение с товаром, на палубу и к рулю, где его любую минуту могли поджечь. Осмотрев, насколько позволяло освещение, канаты и паруса, Фой и его спутники сели в каюте, ожидая, пока ветер переменится, между тем как двое матросов поднимали якорь и ставили паруса. Прошел час, а ветер все еще продолжал дуть с моря, хотя уже не постоянно, но как бы нерешительными порывами, и, наконец, совершенно стих.
– Дай Бог, чтобы ветер поднялся поскорее, – сказал Мартин – обладатель того пальца, который у вас в кармане, наверное, давно приготовился гнаться за нами, и вот восток уже алеет.
Молчаливый, угрюмый Ханс подался вперед и смотрел на темную воду, приложив руку к уху.
– Я слышу их, – сказал он.
– Кого? – спросил Фой.
– Испанцев и ветер, – отвечал он. – Скорее поднимем грот-парус и выйдем на середину канала.
Все трое схватились за веревки: кольца и снасти затрещали, между тем как большой парус стал подниматься кверху по мачте. Наконец его установили, а вслед за ним и второй. Тогда с помощью обоих матросов «Ласточку» вывели в линию прочих судов на фарватер. Все это произвело шум и потребовало некоторого времени. На берегу появились люди и стали спрашивать, кто смеет без позволения сниматься с якоря. Когда с «Ласточки» не последовало ответа, раздался выстрел, и на сторожевом посту запылал огонь.
– Плохо дело, – сказал Ханс, – они дают сигнал правительственному кораблю у устья канала. Смелей, менеер, смелей… вот и ветер!
Он подбежал к рулю, рукоятка повернулась, и суденышко начало пролагать себе дорогу.
– Да, а вместе с ветром идут и испанцы, – заметил Мартин.
Фой стал вглядываться в серые сумерки, становившиеся с каждой минутой все светлее, так как уже занималась заря, и увидел не более чем в четверти мили длинную лодку, на всех парусах несущуюся к ним.
– Им пришлось плыть в темноте, вот отчего они так запоздали, – заметил Ханс через плечо.
– Как ни как, они здесь, и их немало, – сказал Фой, когда крик дюжины голосов с лодки возвестил им, что они открыты.
Но тут «Ласточка» полетела, глубоко бороздя носом воду.
– Далеко до моря? – спросил Фой.
– Около трех миль, – отвечал Ханс, – с таким ветром мы проскочим их за четверть часа. Менеер, прикажите своему слуге зажечь огонь в кухне.
– Зачем? – спросил Фой. – Чтобы приготовить завтрак?
Лоцман пожал плечами и пробормотал:
– Да, если мы еще будем живы, чтобы съесть его.
Но Фой видел, что он смотрит на фитиль, и понял его мысль.
Прошло десять минут. Они миновали последний бакен и вышли в открытое море. Между тем стало уже совершенно светло, и находившиеся на «Ласточке» видели, что сигнальные огни были зажжены не напрасно. При устье канала, как раз где начиналась последняя мель, была построена земляная дамба, оставлявшая проход не более пятидесяти шагов шириной, и на одном краю ее стоял форт, вооруженный пушками. В небольшой бухточке под стенами форта стояла наготове открытая шлюпка с двенадцатью или пятнадцатью поспешно вооруженными солдатами.
– Что же теперь будет? – спросил Мартин. – Они запрут выход из канала.
Ханс стиснул зубы и не отвечал. Он только смотрел то на преследователей, то на заграждавших дорогу, и вдруг громко скомандовал:
– Вы двое под палубу! Они собираются стрелять с форта.
Сам он плашмя лег на палубу, не выпуская руля из поднятой руки.
Фой и Мартин повиновались, сознавая, что на палубе они бесполезны. Только Фой одним глазом заглядывал через люк.
– Вот оно! – сказал он и пригнулся.
С форта показался дымок и вслед за тем свист снаряда, пролетевшего в воздухе, затем – снова дымок, и в парусе «Ласточки» появилась дыра. После этого нового выстрела не последовало, потому что люди не успели заложить новые заряды. Только несколько солдат, вооруженных арбалетами, начали стрелять по суденышку, пронесшемуся в нескольких футах мимо них.
Не обращая внимания на обстрел, Ханс снова встал на ноги, потому что лежащему человеку невозможно было бы выполнить такую работу, какая ему предстояла. Большая лодка, спущенная у форта, теперь была футах в двухстах от них, и «Ласточка», подхваченная сильным течением, неслась на нее с быстротой стрелы.
Не обращая внимания на обстрел, Ханс снова встал на ноги, потому что лежащему человеку невозможно было бы выполнить такую работу, какая ему предстояла
Фой и Мартин выползли из-под палубы и легли рядом с лоцманом, наблюдая за неприятельской лодкой, дошедшей до половины самого узкого места канала еще по ту сторону мели.
– Смотрите, – сказал Фой, – они бросают два якоря. Будет ли возможность пройти мимо них?
– Нет, – отвечал Ханс, – у самой мели вода слишком мелка, и они знают это. Принесите горящую головню.
Фой сполз вниз и вернулся с огнем.
– Ну, теперь, хеер Фой, зажгите фитиль.
Фой широко раскрыл свои голубые глаза, и у него мороз прошел по коже, но, стиснув зубы, он повиновался. Мартин, взглянув на Ханса, проговорил:
