Лейденская красавица - [64]

Если что-нибудь случится со мной, каждая из них может направить вас к «Ласточке», а если ничего не случится, то мы высадим их на ближайшей верфи. Идемте! – И он пошел к выходу.

На пороге Фой оглянулся на Хендрика Бранта. Тот стоял у стола, и яркий свет, падавший на его седую голову, образовал вокруг нее как бы венец. В эту минуту, закутанный в свой длинный черный плащ, с губами, шепчущими молитву, и руками, поднятыми, чтобы благословить уходящих, он походил не на обыкновенного смертного, но на какого-то святого, сошедшего на землю. Дверь закрылась, и Фой уже никогда не видел более Бранта, так как вскоре после этого агенты инквизиции схватили старика и он умер в их жестоких руках. Одним из обвинений, выдвинутых против него, было то, что более двадцати лет тому назад Черная Мег, сама явившаяся свидетельницей, видела, как он читал Библию. Однако инквизиции не удалось узнать, где спрятано сокровище. Правда, ради более легкой смерти он сделал своим мучителям длинное признание, заставившее их совершить далекое путешествие, но он сам не знал истины и поэтому действительно не мог сообщить ничего.

Яркий свет, падавший на его седую голову, образовал вокруг нее как бы венец

* * *

Когда Фой со своими спутниками вышел на темную улицу, он снова обнялся с Красным Бантом, а Мартин снова обхватил за шею ту из женщин, которая казалась служанкой, между тем как лоцман, будто платный проводник, показывал дорогу. Скоро позади них послышались шаги – за ними следили. Они сделали один-два поворота и очутились на берегу канала, где Ханс, спустившись вместе с дочерями с лесенки, пошел в лодку, стоявшую наготове. Мартин следовал за ними, а последним был Фой. В ту минуту, как он поставил ногу на первую ступень, из мрака вынырнула темная фигура, в воздухе сверкнул нож и ударил его между лопаток. Он покачнулся и со всего размаха полетел с лестницы.

Но Мартин все видел и слышал. Он размахнулся своим мечом. Убийца был далеко, однако конец меча коснулся его протянутой руки и из нее выпал сломанный нож, между тем как державший его отшатнулся с криком боли. Мартин схватил нож, затем вскочил в лодку и оттолкнул ее. На дне ее лежал Фой, упавший прямо в объятия Красного Банта, повалив и ее.

– Вы ранены, менеер? – спросил Мартин.

– Нет, – отвечал Фой. – Но боюсь, не ушиб ли я барышню.

– Подарок матери – хороший подарок, – проговорил Мартин, усаживая Фоя и его спутницу на скамью в лодке. – Вместо того чтобы нанести вам восьмидюймовую рану, нож сломался о кольчугу. Вот он. – Он бросил нож на колени Фою и взялся за весло.

Фой рассматривал нож при слабом свете и увидел, что на рукоятке замер палец – длинный, костлявый, с надетым на него золотым кольцом.

– Это может пригодиться, – подумал Фой, положив палец с кольцом в карман.

Все взялись за весла и стали грести, пока не подъехали к верфи.

– Ну, дочери, теперь прощайте, – сказал Ханс.

Красный Бант нагнулась и поцеловала Фоя.

– Прощайте, – повторил Фой, отвечая на поцелуй.

Она спрыгнула на берег. Больше они не встречались.

– Вы знаете, что нужно делать, – обратился Ханс к дочерям, – и через три дня вы будете в Англии, где, может быть, мы встретимся. Хотя на это не рассчитывайте. Но что бы ни случилось, живите честно, помните меня, пока мы встретимся здесь или там, а главное, помните мать и вашего благодетеля Хендрика Бранта. Прощайте!

– Прощайте! – отвечали дочери с рыданием, и лодка отчалила по темному каналу, оставив дочерей Ханса на верфи.

Впоследствии Фой узнал, что женщина, шедшая с Мартином, была замужем. Красный Бант позже вышла замуж за лондонского торговца сукном, и ее внук был лондонским лорд-мэром. Больше мы уже не встретимся с этими девушками в нашем рассказе.

Глава XIV. Меч «Молчание» получает тайну на хранение

С полчаса они молча и без препятствий плыли по каналу. Затем лодка вступила в более широкий проток, по которому они приближались к морю, держась, насколько было возможно, в тени берега, потому что, хотя ночь и была безлунная, но на канале лежал слабый сероватый свет. Наконец Фой заметил, что их шлюпка начала задевать за бока выстроенных в ряд барок и речных лодок, нагруженных лесом и другими товарами. Лоцман Ханс направился к четвертой из барок и привязал к ее корме свою лодку. Взобравшись на борт, он пригласил своих спутников последовать за собой.

Когда они исполняли его приказание, Фой увидел, как впереди поднялись две темные фигуры и сверкнуло стальное лезвие. Ханс свистнул, опустив оружие, эти люди подошли к нему и вступили в разговор. Скоро Ханс обратился к Фою и Мартину:

– Нам придется подождать немного, ветер дует встречный, и было бы слишком опасно идти на веслах против него в открытое море мимо мелей. Он переменится еще до зари, если я что-нибудь понимаю в небе, и сильно подует с суши.

– Что говорили люди с судна? – спросил Фой.

– Что им уже четыре дня не дают пропуска и что назавтра ожидается обыск, и груз будут вынимать по одной вещи.

– Ну, надеюсь, к тому времени то, что они ищут, будет уже далеко. Покажите нам судно.

Ханс повел их под палубу, так как суденышко было крытое и по размерам и форме напоминало теперешние суда сельдяных промышленников, хотя несколько более легкой постройки. Засветив фонарь, он стал показывать груз. Сверху лежали мешки с солью. Сняв один или два из них, Ханс открыл днища пяти бочонков, помеченных буквой