Левый фланг - [92]

— Откуда вы все знаете? — Панна не раз удивлялась его рассказам о тех местах, через которые пролегал боевой путь дивизии.

— Предания старины глубокой.

— Нет, все-таки?

— Мой хозяин, Ласло Габор, рассказал. В восемнадцатом он сражался против Дутова на Урале, а в девятнадцатом воевал у себя дома, на Тиссе. У меня с Табором это, может быть, вторая встреча. Если он выбивал дутовцев из Оренбурга, то я мог видеть его тогда, в апреле восемнадцатого. Мадьяры были нашими любимцами. И вот время свело нас опять…

Он залпом выпил остывший чай, встал из-за стола.

— Пойду.

«Куда же вы?» — она попыталась остановить его своим добрым взглядом.

— Утром приезжает генерал Шкодунович, надо подготовить кое-какие документы. И вообще, накопилось много дел.

Уже одевшись, он неловко потоптался у порога, — ему очень не хотелось уходить отсюда, — и энергично подал руку.

— Вечно вы спешите, Иван Григорьевич, — только и сказала Панна, не смея больше ничего сказать.

Он задержал в своей руке ее жестковатую от частого мытья ладонь хирурга, намереваясь что-то добавить на прощание или ожидая от нее еще каких-то слов. Она промолчала. Тогда он резко повернулся и вышел. Панна как стояла, так и осталась стоять, пока не хлопнула дверь в передней и не стихли его твердые шаги по скрипучим половицам на веранде. Потом она подбежала с опозданием к окну, но тихая ночь уже сгустилась до черноты февральских проталин на дороге. «Да что со мной? — раздраженно спросила она себя. — Вот характерец-то». И сама стала собираться в медсанбат: все равно не уснет сегодня до первых петухов. Не принимать же таблетки от бессонницы. Этого еще не хватало! На войне все давным-давно позабыли о снотворных средствах, даже те, кто без них не обходился раньше.

Она шла на окраину села, где в барском доме лежали раненые, и, как назло, то и дело наступала в темные лужи, принимая их за обсохшие проталины. Как рано наступает весна в Венгрии! Это, кажется, последние ночные заморозки. Или будет еще снег? Вряд ли.

Панна еле достучалась. Дверь открыла дежурная сестра, никак не ожидавшая ее прихода в столь поздний час. Раненые спали. Никто не звал на помощь, не бредил в эту ночь в дивизионном медсанбате за Будапештом. Была на редкость тихая фронтовая ночь.

А на душе у Панны было, ох, как, неспокойно.

ГЛАВА 22

В начале марта снова похолодало в Венгрии.

Пошел снег, завьюжило по-настоящему. От февральской затяжной оттепели не осталось и следа: исчезли проталины на гребнях балок и по косогорам; точно бутовым камнем подновил мороз все большаки и заровнял ухабы на всех проселках, за одни сутки намертво перехватил молодым ледком весенние ручьи. И опять, как разведчики, оделись в маскхалаты бравые дубы в Баконском вековом лесу. Казалось, что зима только ждала удобного момента, чтобы внезапно нагрянуть на пеструю от ранних проталин землю и потеснить венгерскую весну к Дунаю, который едва очистился от густой шуги.

В ночь на шестое марта немцы перешли в наступление почти одновременно на трех направлениях: на крайнем левом фланге они безо всякой огневой подготовки форсировали Драву и захватили плацдармы на левом берегу реки, где стояли в обороне 1-я болгарская и 3-я югославская армии; в семь часов утра был нанесен второй удар с явным прицелом на город Капошвар; и в восемь часов пятнадцать минут началась мощная артиллерийская подготовка на участке фронта между озерами Балатон и Веленце — на этом  т р а д и ц и о н н о м  направлении вражеских массированных атак.

Но если возвращения зимы на юге мало кто ждал, то возобновление активных действий противника ожидалось со дня на день, и к новому испытанию войска Третьего Украинского готовились, имея горький опыт недавнего танкового ша́баша.

Командующий фронтом только что вернулся из 1-й болгарской армии генерал-лейтенанта Стойчева. Хотя болгары были вооружены не так, как русские, и хотя болгарам не приходилось участвовать в таких крупных операциях, которые могли развернуться на берегах Дравы, Толбухин остался доволен настроением болгар, тем более, что главный удар противника — маршал в этом был уверен — опять придется принять на себя советским армиям. И когда ему доложили ночью о событиях на Драве, он выслушал донесение спокойно, прикидывая в уме, сколько еще осталось времени до начала немецкого очередного наступления севернее Балатона.

Разведка на сей раз поработала. Да и Ставка Верховного Главнокомандования заранее предупредила, что готовится новая наступательная операция группы армий «Юг». Немцы сосредоточили в районе Секешфехервара свой последний стратегический резерв — 6-го танковую армию СС, которая еще недавно наступала против Эйзенхауэра на западе, в Арденнах, да так наступала, что тень Дюнкерка снова было пересекла Ла-Манш.

Толбухин не ошибся: сразу же после артподготовки ударные соединения противника двинулись в просвет между Балатоном и Веленце. Бронированные эсэсовцы лезли напролом. Наступали 1-я танковая дивизия СС «Адольф Гитлер», 12-я танковая дивизия «Гитлерюгенд», батальоны «королевских тигров» и тяжелых штурмовых орудий, поддержанные моторизованными дивизиями. В первой волне насчитывалось до трехсот машин.