Причиной его легкого волнения служило отнюдь не развоплощение уголовного авторитета Фрэнка Трингли, которое он произвел только что. Дело в том, что юноше не полагалось даже приближаться к жилищу авторитета, и теперь он ломал голову над тем, как объяснить это…
– Руки… руки вверх!
Юноше не полагалось также приходить в волнение при виде молодой девушки, которая вдруг ворвалась в комнату, держа перед собой дрожащими руками острый поделочный нож Х-АСТО. Она была не высокой, но и не маленькой, двигалась стремительно, но плавно, как профессиональная танцовщица или мастер боевых искусств, однако футболка с надписью «Clash» под темно-синим комбинезоном, кроваво-красные ботинки «Док Мартенс» и ежик обесцвеченных волос говорили скорее об увлечении панк-роком или чем-то вроде этого.
Юноша поднял обе руки. Девушка с ножом была, во-первых, очень молода, не старше его самого, а ему было всего девятнадцать; во-вторых, почти наверняка не из дегустаторов, как Фрэнк Трингли; и, в-третьих, не из тех девиц, с какими обычно проводят досуг криминальные авторитеты.
– Что… что ты сделал с дядей Фрэнком?
– Он тебе не дядя.
Парень шагнул вперед, но остановился, когда девушка выразительно повела ножом.
– Да, нет, но… стой там! Не двигайся! Я звоню в полицию.
– В полицию? В смысле Чарли Бентону, Бену Кривоносу или другому симпатичному дружку Фрэнка?
– В полицию – в смысле в полицию, – отрезала девушка и боком двинулась к телефону, стоящему на буфете.
«Неожиданная штучка для Фрэнка Трингли», – подумал Мерлин. Антиквариат, настоящий ар-деко 1930-х: слоновая кость, золотая инкрустация, гладкий шнур, небольшой размер, изящество линий.
– А ты сама кто такая? Нет, давай звони. Только учти, у нас осталось минут пять… нет, уже меньше…
Он умолк, и в его левой руке вдруг оказался здоровенный револьвер, который, как выяснилось, был спрятан в расписной хипповской торбе из шерсти яка, висевшей на правом плече юноши. В тот же миг на лестнице что-то застучало – шаги, но какие-то ненормальные. Девушка обернулась и увидела жука размером с небольшого пони, который поднимался по лестнице. Тут парень с револьвером шагнул вперед и трижды – бах! бах! бах! – выстрелил жуку в переднюю часть тела; куски хитина и капли черной крови брызнули на белый обюссонский ковер. Жук продолжал наступать, его суставчатые задние лапы скребли по полу, а серповидные передние цепляли воздух в паре дюймов от ноги парня, который выпустил еще три пули, после чего жук наконец опрокинулся на спину и судорожно завертелся.
Когда эхо выстрелов стихло и девушка осознала, что визжит во всю мочь, она тут же покончила с этим занятием, признав его бесполезным.
– Что… это такое?
– Pediculus humanus capitis. Вошь человеческая обыкновенная, – перевел юноша, заряжая револьвер, для чего ему пришлось задрать жилетку, под которой оказался холщовый патронташ. – Увеличенная, конечно. А теперь нам пора. Я Мерлин, кстати.
– Мерлин – как маг?
– Как Мерлин-волшебник. А ты кто?
– Сьюзен, – машинально ответила она и перевела взгляд с огромной вши, которая еще дрыгалась на ковре, на бледно-голубой халат с кучкой красноватого праха на кушетке. На халате была монограмма «ФТ» – ответ на вопрос, кем этот прах был при жизни.
– Что здесь, черт возьми, происходит?
– Некогда объяснять, – сказал Мерлин, шагнул к окну и поднял раму.
– Почему? – спросила Сьюзен.
– Потому что нам обоим конец, если мы будем торчать тут и дальше. Пошли.
И он шагнул через подоконник.
Сьюзен бросила взгляд на телефон: может быть, все же позвонить в полицию? Но оказалось, что думать девушка умеет так же стремительно, как и ходить: через секунду решение было принято, и она вылезла вслед за юношей в окно.
Книг леворуких продавцов
Во мраке леса увидала.
Чем заняты среди кустов?
– Ах, что за дело мне! – сказала.
Окно выходило на крышу оранжереи, которая тянулась от задней стены дома до ограды. За оградой темнел Хайгейт-Вуд. По металлическому коньку оранжереи уже шел Мерлин, ловкий, как кот, даром что на каблуках. Плоский конек шириной с человеческую руку справа и слева переходил в стеклянные скаты. Но юноша не смотрел по сторонам, хотя первый же неверный шаг наверняка стал бы для него смертельным.
Сьюзен нерешительно оглянулась. На полу еще агонизировала чудовищная вошь, но на этом события в доме явно не закончились: с лестницы в комнату вплывал туман. Хотя он больше походил на дым, очень густой и черный, но двигался слишком медленно и совсем не пах гарью. В общем, что бы это ни было, дым или туман, Сьюзен поняла: делать ему в доме нечего, а значит, добра от него не жди. Она вздрогнула, встала на подоконнике на четвереньки и так, на карачках, полезла вниз.
– На лестнице какой-то черный туман, – выдохнула она, доползя до другого края. Там уже стоял Мерлин, но едва слова сорвались с ее губ, как он сиганул вперед и вниз, на ветку старого дуба, нависшую прямо над изгородью.
– Как ты не падаешь на таких каблучищах? – поразилась Сьюзен.
– Привычка, – отреагировал Мерлин и ухватился правой рукой за ветку у себя над головой, а левую протянул Сьюзен. – Прыгай!
Она оглянулась. Странный туман, необычайно густой и темный, уже клубился в оконном проеме. Мало того, одна его прядь перевалилась через подоконник и черным щупальцем тянулась к ней…
