Левитан - [83]
Некоторые сокамерники позже, когда спустя месяцы он вернулся к ним, отчитывали его за глупость, дескать, любой умный человек бросил бы эту бестолочь со сломанной ногой и бежал. Ади не отвечал. О двух других мы ничего не слышали несколько дней. Но потом ночью привезли тело Виктора.
Чистильщик одиночного корпуса, тот бывший чистильщик в отделении смертников (серебряно-серые глаза в черных впадинах, во время войны — гестаповец), при случае мне рассказал, каким был Виктор в мертвецкой — нетронутый, кроме целого пучка стреляных ран в нижней части тела — как-то так внутри паха, костей бедра. Очевидно, автомат, совсем рядом, спереди. Когда стирали одежду Виктора, в ткани насчитали больше двадцати пулевых отверстий. Говорили, что он убит при попытке к бегству. Но все пули — как уже было сказано — были выпущены спереди и с очень близкого расстояния, поскольку даже одежда была подпалена.
Следовательно, пойман и убит — бог знает, когда и как. Ясно, что Виктор и тот, что перешел через границу, некий Пеклар, не знали о безопасных переходах, границу же сразу после их побега заблокировали. Значит, Виктор попал в засаду. Ади, пойманного, допрашивали с применением самых сильных средств, чтобы рассказал, где встреча у сбежавших. Он выдумал назвать родной край и отправил их туда. Чтобы у сбежавших было чуть больше времени. Это дело не оставляло меня в покое. Я стал сдвигать акценты на сведениях, собранных мною. Если бы его хотели застелить, пули бы полетели ему в грудь, в голову, повсюду, только не туда, куда он получил плотную очередь. Хорошо зная нрав Виктора, я для себя реконструировал происшествие так. Кто-то целился автоматом Виктору в грудь. Виктор неожиданно ударил по дулу, чтобы выбить его вниз вправо. Вероятно, руки у него были подняты, движение длилось на долю мгновения дольше, человек с автоматом выстрелил, автомат был поставлен на автоматическую очередь. Виктор получил плотный сноп пуль в нижнюю правую часть корпуса, что было смертельно.
Бог знает, которым был по счету этот побег среди его славных побегов из тюрем. Во время войны он был захвачен как партизан и присоединен к сотням заложников, которых близ Целья повесили на придорожных яблонях — как месть за партизанское нападение на немецкий автомобиль, в котором был смертельно ранен кто-то из высших офицеров. Он уже стоял под яблоней, когда прибыл курьер на мотоцикле и его отвезли обратно в тюрьму. За него вступилась его прежняя девушка, которая теперь ходила с одним из шефов гестапо. Благодаря дерзкому побегу он спасся от транспортировки в Дахау. И снова отправился в лес, откуда вернулся с наградами. Как чрезвычайное время перемалывает людей! В краткий период времени — за семь лет — ты мог стать всем и ничем одновременно и по очереди, в 1941 году ты был преступником по королевскому закону о защите государства, в годы войны ты мог быть всем — это зависело лишь от обстоятельств (герой в лесу — труп в руках гестапо, кавалер орденов Муссолини и Гитлера — осужденный на смерть в руках партизан, белогардистский святой мученик — квислингская свинья в глазах сторонников Освободительного фронта, любые возможности на выбор), после войны обстоятельства изменились, но опять у тебя было много противоположных возможностей, из-за ерунды ты мог из заслуженного борца превратиться в антинародный элемент, многие ОЗ (ОФ — сокращение для известного Освободительного фронта, — а ОЗ на народном языке означает «осторожную задницу» во время войны), то есть многие «осторожные задницы», стали заслуженными борцами за социализм, клерикалы становились партийными борцами (чего, естественно, ни одна революция не может — или же не хочет — избежать), и после 1948 года мог бывший народный герой за одну ночь стать информбюроевским преступником против народа и государства. Это диалектика политики.
Каждый из приведенных случаев имеет некую квалификацию в неком политическом прейскуранте. Человек же пусть поищет среди всех предлагаемых прейскурантов собственное место, откроет свой путь и свою настоящую цену, и не только мыслящий человек, но и деревенский дурачок, ведь такие резкие, быстрые перипетии не щадят никого.
Я слышал об интересном случае в тюрьме на севере. В один прекрасный день останавливаются два больших лимузина перед тюрьмой, и из первого автомобиля выскакивают несколько офицеров, а из второго — военный водитель, который быстро открывает заднюю дверцу — откуда, исполненный достоинства, выходит генерал высокого роста, красавец, на вид около тридцати пяти лет. Тюремная администрация онемела от страха: какова цель этой офицерской экспедиции? Сопровождающие обступили генерала, у которого на груди, на видном месте был знак народного героя. Вошли в административное здание, не обращая внимания на охранника. Оказалось, что генерал приехал навестить брата-арестанта, настроенного против режима и пойманного на границе, когда намеревался нелегально перебраться на Запад (не знаю, сколько лет ему за это дали). Того я знал хорошо, это был вполне симпатичный парень, среднего роста, но широкоплечий, спортсмен, золотая медаль Республики Сербия в боксе (полусредняя весовая категория). Те, из тюремного персонала, его быстро позвали, а потом удалились и оставили арестанта одного с братом и его сопровождением.
