Левиафан - [103]

И тут впервые все до единого поглядели на Джека, как бы спрашивая его совета. Но он лишь покачал головой, поставив стакан на стол.

— В данный момент я располагаю лишь одной обязанностью, и никаких магических ответов у меня для вас нет. Я планирую вытащить нас из этой технической кунсткамеры при первой же возможности. Эти дети — неотъемлемая часть того, что тут творится, и выясним ли мы, что к чему, или нет, роли не играет. — Он оглядел каждого по очереди. — Мы выберемся отсюда и позволим профессионалам, способным сразиться с этой женщиной, сделать свою работу.

Ни одному из присутствующих еще не доводилось слышать из уст Джека чего-то подобного. Единственный человек, который всегда знал свой долг и что следует сделать во благо родной страны, теперь вдруг взглянул на все иначе. Сара со своей стороны, глядя на Джека, видела произошедшую в нем перемену — и это встревожило ее.

Гомон в столовой вдруг стих. Все взоры обратились в дальний конец помещения, где открылся люк. На пороге стояла Эрталль — блистательная в своем темно-синем сюртуке, доходящем до самого пола. Воротника у ее белой блузы не было, а синие брюки доходили только до лодыжек. Ее черные волосы, зачесанные на одну сторону и ниспадающие на правое плечо, буквально сияли.

Джек, Карл, Уилл и Райан встали, чтобы впервые приглядеться к капитану Александрии Оливии Эрталль.

— Ух ты, — проронил Райан Менденхоллу.

— Осади конец. У меня такое чувство, что это не твой тип, — вполголоса бросил Уилл в ответ.

Что же до Эверетта, то он первым делом отметил с противоположного конца помещения, как эта женщина встала — будто статуя в обрамлении проема люка, чтобы все находящиеся внутри могли ее увидеть. Он не знал, высокомерие ли это или естественная манера ее поведения, и решил придержать суждения до поры, пока не увидит побольше. Но в одном все они были в мыслях своих единодушны: эта женщина явно пребывала в своей стихии.

Как только она ступила внутрь, детишки, старшему из которых с виду было не больше восьми или девяти, сорвались со своих мест. Все они, все тридцать два ребенка, бросились к капитану Эрталль. Впервые со времени своего прибытия сюда Найлз и остальные увидели, как на лице Александрии появилась улыбка. Раскинув руки, она позволила детям сгрудиться вокруг нее. Они тянули к ней ручонки, и она ласкала своими ладонями все головки, до которых могла дотянуться. Взрослые же члены экипажа тем временем из кожи вон лезли, стараясь удержать детей под контролем.

Александрия склонилась к детям, улыбаясь, касаясь их маленьких личиков своими изящными пальцами. А дети в ответ тянулись к ней, будто это было для них самым главным на свете. Когда же взрослые члены экипажа и кадеты хотели было угомонить детей, Эрталль от них лишь отмахнулась.

Александрия подхватила ребенка из самых младших — девочку лет трех-четырех. Чтобы увидеть капитана, ей пришлось вскарабкаться на стул. Александрия поцеловала девочку в щеку, обняла ее и бережно передала Сэмюэльсу, подошедшему к капитану. Наклонившись, коммандер что-то прошептал капитану на ухо и кивком указал на их стол. Она поглядела на команду группы «Событие», приподняв правую бровь. Затем вскинула руки, и все находящиеся в помещении начали успокаиваться.

— Наши дети… добро пожаловать на борт! — сказала она, и взрослые члены команды вежливо похлопали.

Кадеты отвели детей обратно за их стол.

Александрия же двинулась к столу группы, Сэмюэльс — за ней. Когда она приблизилась, Найлз, Ли, Джек, Карл, Менденхолл и Райан встали и отвесили полупоклон в знак приветствия, повинуясь военной выучке. Увидели, как в ответ она улыбнулась и вежливо кивнула, и только тогда обратили внимание на человека, теперь составившего ей компанию. Джин Роббинс уже переоделся в синий комбинезон со стандартным логотипом ~L~ на нагрудном кармане.

— Вот, — она указала на детей, — почему мы делаем все это. Они — наша жизнь, наш свет и, осмелюсь сказать, наше будущее, сироты из вашего мира, пришедшие сюда и нашедшие здесь семью.

— Капитан, мы сражаемся за детей всей планеты — живем и умираем ради них. Можете ли вы объяснить, почему крохотная группа детей оправдывает убийство множества, пока другие умирают от голода в разрозненных регионах по всему миру? Так чем же эти дети отличаются от тех, которых вы своими действиями обрекаете на голод и холод?

— Помогая этой конкретной группе детей, мы можем помочь другим, доктор Комптон. Позвольте присесть с вами? Я порядком проголодалась.

Комптон медленно наклонил голову. Поглядел на остальных стоящих членов своей группы, дал им знак тоже садиться, и тогда взгляд его упал на доктора Роббинса.

— Если вам все равно, капитан, я бы предпочел, чтобы этот человек уселся за другой стол, — изрек Найлз.

— Вот-вот, — поддержал его Ли.

Роббинсу хватило наглости изобразить уязвленное недоумение перед лицом бывших друзей.

— Могу вас заверить, доктор Комптон, — промолвила Александрия, пододвигая к столу свой стул, который Роббинс услужливо для нее отодвинул, — Джин Роббинс — человек высочайшей нравственности. Его единственное преступление в том, что у него более высокие приоритеты, чем у подавляющего большинства. Он обожает вашу группу, и за каждый бит информации, переданной мне, он заплатил частичкой своей души.