Level Up. Рестарт - [62]

Привстаю, опираясь на локоть, посмотреть, что там у гопоты. Сява что-то тихо объясняет местному авторитету, то показывая на меня, то на свою рубашку, то на накрытую «поляну». Уголовник что-то переспрашивает. Сява кивает и идет ко мне.

— Как ты, оклемался?

— Почти, — я сажусь, хватаю протянутую руку и встаю. — Зачем ты с ними якшаешься?

— Там это… Ягоза просил подойти, — не ответив, говорит он, пока я отряхиваюсь. — Не бои́сь, просто на пару слов.

Мне хочется ответить что-то типа гордого «Ему надо, пусть сам и подходит», или сослаться на дела и уйти. На кой черт они мне сдались? Не сегодня-завтра я перееду и этих товарищей больше не увижу, так к чему мне тратить время на общение с ними, опускаясь до их уровня? Но вместо этого я смотрю на беседку, вижу несколько пар глаз, наблюдающих за нами и чего-то выжидающих, говорю «Ладно» и просто иду за Сявой, решив докрутить ситуацию до логического конца.

Каким бы спокойным я не казался внешне, система показывает — я волнуюсь, и мой пульс много выше нормы. Мне никогда не давалось общение с такого рода ребятами, и внутренне я сжимаюсь, опасаясь снова получить, теперь уже в глаз, или каких-то наглых нелогичных наездов. Так что представляю себе, что эта встреча — очередная продажа, и продать мне надо себя так, чтобы больше не беспокоиться. Еще и время поджимает, скоро приедет Кира, а мне еще собаку выгуливать.

Мужики сидят за деревянным растрескавшимся столом, на развернутом пакете разложена нехитрая закуска — шпроты, паштет, хлеб, вареные яйца, копченая колбаса, соленые огурцы, лук; тут же пластиковые стаканы и баклажки с пивом. В углу беседки уже располовинен ящик водки.

— Мужики, это Фил, — голос Сявы без прежнего приблатненного говорка, скорее это голос послушного младшего члена группы товарищей.

Все молчат. Ягоза полусонно изучает меня, а я внимательно — его и собутыльников. Маленький, плюгавый Кецарик мастрячит бутерброды: режет хлеб, солит и раскладывает кольца лука со шпротами. Вася, мужик моих лет, ковыряет ногтем в зубах. Жирный, криво ухмыляясь, разливает водку. Чуть поодаль от беседки с кем-то развязно флиртует по телефону какой-то мужик в майке-алкоголичке и кепке по имени Радик. Клуб анонимных алкоголиков перестает быть для меня анонимным.

— Ну что… здравствуй… Филя, — цедит слова Ягоза, он же 44-летний Степаненко Игорь Валерьевич, девятый уровень социальной значимости.

— И вам не хворать, Игорь Валерьевич! — вырывается у меня, не Ягозой же мне его называть.

Он настораживается, а я снова ругаю себя за непродуманное ребячество. Мало мне было Махарадзе?

— Какой ты прыткий! — удивляется Ягоза. — Ну, имя ладно, а отчество откуда знаешь?

— Да я всех вас знаю. Сява — это Слава, понятно. Этот вот, который шутник — Руслан, погоняло Жирный, неплохой сантехник, кстати, но бухает, а потому без работы. Тот, что бутер жрет — Леша-Кецарик, дайте ему по спине, подавился. Это — Вася, жена у него Катерина была, развелись они. А, вон тот еще в кепочке — Радик Низамутдинович, все его так и кличут — Радиком.

— Херасе, Ни-за-мут-дин-о-вич! — ржет Жирный.

— Ешкин кот! — восклицает Сява. — Фил, ты же еще тогда знал мою фамилию! Откуда?

— Да ты, походу, из этих! — Ягоза хлопает себя по плечу. — А? Или с участковым нашим кентуешься?

— Да не их тех и не из этих. Не суть. Чего хотели?

— Так! Мужики, — трет ладони авторитет, — налейте гостю! За знакомство надо выпить!

Не понимаю, что Ягоза себе надумал, но не собираюсь его поддерживать.

— Так себе знакомство получилось, Игорь Валерьевич. Говорите, что хотели сказать, да я пойду. Некогда мне тут…

— Не понял! Че… — возмущается Жирный.

— Захлопни форточку! — затыкает его Ягоза. — Ты в детстве головой с лестницы не падал, Жирный? Извинись перед Филиппом… как вас по батюшке?

— Олегович.

— Приносим наши извинения, Филипп Олегович! Да, Жирный?

— Приносим… извинения… — тушуется под взглядом Ягозы Жирный. — Шутка была, не обессудьте.

Я морщусь, дотрагиваясь до ноющего бока. В ментовку соваться… Не хочу. Хрен с ними. Да и драку, по идее, начал я, потому что то, что было до этого, в их разумении — просто шутка.

— Извинения принимаются, — отвечаю и ухожу.

— Фил! — окликает меня Слава. — Удачи!

— И тебе… — я повторяю ответное пожелание про себя.

Хочу надеяться, что окружение не затащит его назад, в привычный безденежный пьяно-угарный быт. Он еще молод, ему жить да жить.

Дома, раздевшись, осматриваю темнеющий синяк под ребрами — ничего страшного, заживет. Вообще, все произошедшее как второе предупреждение, первое было, когда я получил от цыгана. Умение постоять за себя нужно не только в игре, и никогда не предугадаешь, когда оно пригодится в жизни. Можно прожить всю жизнь, и ни разу не подраться, а можно как я — два раза за неделю.

Ладно, хватит рефлексий, надо собираться к родителям.

Зову питомцев на кухню, и пока они ужинают, скидываю новое фото Ричи его хозяйке. Тут же от Светы приходит голосовое сообщение: «Спасибо огромное вам, Филипп! Считаю дни до возвращения домой — осталось всего пять дней! Обнимите Ричи за меня».

Пять дней… С собакой и кошкой квартиру не найти, придется дождаться приезда Светланы.