Левая Политика. Между выборами и забастовками - [48]

В октябре-ноябре к забастовкам госслужащих и железнодорожников добавилось бурление внутри университетов: собрания генеральных ассамблей, написание петиций, локальные забастовки персонала… Нередко протест принимал такие радикальные формы, как блокирование доступа студентов и преподавателей в здания университетов. Примеру отделения Толбьяк Сорбонны в Париже, которое с 30 октября удерживали активисты левых и ультралевых студенческих групп, последовал 21 университет по всей Франции (по состоянию на 14 ноября). Как правило, их итогом становились столкновения с силами полиции при освобождении захваченных помещений, а порой — столкновений с противниками «революционного» метода борьбы из числа самих студентов. Справедливости ради необходимо отметить, что захват зданий приветствовался далеко не всеми студентами и преподавателями и иногда осуществлялся вопреки воле большинства, выраженной путём голосования на генеральных ассамблеях университетов. Так, в блокировании Натского университета принимало участие 100 студентов из 31 тысячи, Ренна-2 — 500 из 21 тысячи, Сорбонны Париж-1 — 70 из 39 тысяч и т. д.

Пиком студенческого движения, к которому присоединились лицеисты, исследователи, преподаватели и персонал вузов, стали многотысячные манифестации в Париже и других крупных городах 4 и 6 декабря. Главное требование манифестантов — отмена закона LRU и начало консультаций по реформе вузовского образования, построенной на иных принципах. Новая волна протеста ожидается после окончания периода зимних праздников и экзаменационной сессии.

Вместо заключения: кризис левой идеи во Франции?

Если попытаться подвести итог осенних забастовок во Франции, то складывается двойственное впечатление. С одной стороны, французы в очередной раз наглядно продемонстрировали свою способность к мобилизации и к коллективному действию. Принципы равенства шансов, солидарности, социальной справедливости всё ещё не безразличны большой части населения. Результатом протестного движения стали и реальные подвижки: правительство было вынуждено пойти на копромисс и начать общественные консультации. Так, большим успехом профсоюзов транспортников стало согласие правительства и Министерства труда перевести пенсионную реформу в режим отдельных переговоров по каждому предприятию. Студенческие профсоюзы, в свою очередь, добились того, что из проекта закона исчезли упоминания о селекции при записи в университет и о произвольном назначении платы за обучение, вызывавшие наибольшее неприятие студентов.

Однако, пойдя на некоторые уступки, правительство не отказывается от стратегической линии заявленных реформ. Главной же неудачей забастовок можно считать проигрыш медийной войны и потерю легитимности движения в глазах большинства французов. Если общенациональную забастовку 18 октября в защиту специальных пенсионных режимов поддержали 54 % граждан[13], то к концу ноября, после девяти дней бессрочной забастовки машинистов поездов и водителей общественного транспорта, которая превратила ежедневные передвижения большинства французов в кошмар, требования бастующих были готовы поддержать уже только 30 %[14]. Согласно опросам общественного мнения, большинство французов полагает, что эти требования не имеют под собой оснований. Иными словами, железнодорожники борются за свои корпоративные привилегии, нарушая принцип солидарности и беря в заложники остальное население. Эти цифры свидетельствуют о значимой эволюции общественного сознания со времени последнего крупного противостояния правительства и железнодорожников в 1995 году, когда большинство французов было на стороне забастовщиков.

Антизабастовочное движение, возникшее осенью параллельно протестному, коснулось также части студентов, выступающих за реформу университетов и против радикальных методов ультралевых организаций, таких как захват зданий факультетов, порча имущества и т. д. Вместе с тем всё более суровой критике подвергаются не только профсоюзы и крайне-левые, но и деятельность властей. Так, всю осень рейтинг президента Саркози стремительно снижался и на начало февраля этого года составил 41 %, упав с июля на 26 пунктов[15]. Подобный обвал популярности президента ставит под вопрос реальность реализации глобального проекта «модернизации» Франции и делает как никогда актуальными дебаты о наследии Мая 1968-го накануне сорокалетнего юбилея «студенческой революции».

Классовая борьба в Румынии

Марк Васильев

Румыния считается не просто одной из наиболее бедных стран-новичков, присоединившихся к Европейскому Союзу, но и одной из самых безнадёжных. Олигархический капитализм и политическая коррупция румынского образца во многом напоминают то, с чем привык сталкиваться российский читатель в собственной стране, а порой и превосходят это. Треть населения Румынии, по данным международных организаций, живёт за чертой бедности, при этом в бедственном положении находятся дети и пожилые люди. Согласно результатам официального исследования, опубликованного в июле, 66 тыс. детей работали в тяжёлых условиях. Некоторых детей продавали в рабство, где им приходилось заниматься принудительным трудом, а других нелегально вывозили за границу, подвергая сексуальной и другим видам эксплуатации