Левая Политика. Между выборами и забастовками - [40]

Странное впечатление производит интервью с Борисом Куприяновым из знаменитого уже книжного магазина «Фаланстер». Интервью интересное, но не для «Левой политики»: безусловно, нужно пропагандировать «Фаланстер», но невозможно представить себе такого левого активиста в России или на Украине, который не знал бы (хотя бы заочно) об этом магазине. Это интервью, скажем прямо, надо было «продвигать» на «территорию противника» — то есть размещать где-то в мейнстримовских изданиях.

Наконец, отдельного разговора заслуживает статья Михаила Ларионова «Вильгельм Райх и Красная Реконкиста». С одной стороны, в условиях агрессивного наступления РПЦ (которая успешно сорвала ещё при Ельцине введение в школах полового просвещения), насаждения в российском обществе религиозного ханжества и аморального консерватизма можно и нужно рассказывать о В. Райхе и фрейдо-марксизме вообще. С другой стороны, некритическое восторженное отношение к Райху на всех этапах его деятельности автора не украшает. Да и редакторов, которые наверняка знают, что к концу жизни основатель «Секспола» явно подвинулся умом (одни зенитные оргонные пушки чего стоят!), но напечатали статью М. Ларионова без всяких комментариев.

В отличие от № 1, где больше половины материалов были провальными, в № 2 таких всего три. Во-первых, это статья И. Федосеева «Никитинщина — смертельная болезнь КПРФ». В статье автор бичует В. Никитина — секретаря ЦК и председателя ЦКРК КПРФ. Бичует за идеализм, шовинизм, то есть, строго говоря, за антикоммунистические взгляды. Однако непонятно, почему автор прицепился именно к Никитину? Вся КПРФ такая — и не первый год. Сам Федосеев в завершение статьи пишет: «Дело вовсе не в Никитине. Дело — в никитинщине» (с. 48) и не однажды приводит в материале цитаты из Зюганова, которые ничем не хуже цитат из Никитина. Кому нужна эта статья? Нормальные люди давно знают, что КПРФ — это популистско-националистический ходячий труп (у которого — как у всех трупов — никаких болезней, ни смертельных, ни несмертельных, быть не может). Ненормальным что говори, что не говори — всё без толку. Дело ведь не в «никитинщине», якобы извращающей «хорошую» «коммунистическую» сущность КПРФ, дело в самой КПРФ, изначально не имевшей никакого отношения ни к коммунистическому, ни к левому движению.

Продолжением статьи И. Федосеева выглядит материал В. Колташова, в своё время расставшегося с КПРФ именно из-за национализма последней. Это — излюбленная тема Колташова, давно уже всех утомившая. Но в статье «Марксизм и современные левые: возвращение в политику» Колташов пытается перебросить мостик от своего затянувшегося спора с КПРФ к обоснованию необходимости создания, как он пишет, «условно, Левой партии» — при этом выдавая желаемое за действительное, чаемое за осуществившееся, говоря об этом так, словно Левая партия (читай: Организация марксистов) в России уже создана. Специально для Колташова и редакции «Левой политики» сообщаю: её ещё нет. И вполне возможно, не будет. И публикации статей в жанре «альтернативной истории» здесь ничего не изменят.

Но «гвоздём программы», подобно статье Куренного в первом номере, является, конечно, материал Михаила Ильченко из Екатеринбурга «Левые сегодня: жизнь в двух измерениях». Если Куренной — феноменолог, то Ильченко — дискурсолог. Между тем нет такой науки — «дискурсология», а люди, именующие себя «дискурсологами», занимаются откровенным шарлатанством, паразитируя на модном слове «дискурс», смысл которого они и сами не в состоянии никому объяснить. В Екатеринбурге таких «дискурсологов» — целая «школа», и они даже издают альманах с не вполне приличным названием «Дискурс-Пи». Спроси их: когда вы пишете «дискурс», какое из хотя бы бенвенистовских определений термина вы имеете в виду? — Не ответят.

Вот и статья Ильченко в соответствии с правилами постмодернистского шарлатанства, блестяще разоблачёнными Сокалом и Брикмоном, переполнена «красивыми» и «научными» терминами, смысл которых неизвестен никому, включая автора. Что такое «левый дискурс», как его определить, каковы его характеристики, где границы? Неизвестно. Что такое «левое политическое пространство»? «Идеологические практики»? «Языковые практики» (применительно к «левому дискурсу»)? И подобной пустопорожней болтовнёй наполнена вся статья.

Ильченко, конечно, убеждён (он же «дискурсолог»!), что все проблемы левых (и в России, и в мире) порождены проблемами языка. Поздравляю вас, товарищи редакторы, с настойчивой — из номера в номер — пропагандой идеализма! При этом качество пропаганды падает: не в пример действительно образованному Куренному, который хорошо понимает, что пишет, и никаких нарушений логики в своём тексте не допускает, Ильченко постоянно сам себе противоречит: например, начинает текст с парадоксального заявления «причина неудач левых в современной России кроется в несомненной популярности их идей» (с. 15), а буквально через четыре абзаца указывает противоположную причину неудач: «слабость и скудость левого мифа»! При этом ссылается, естественно, на Ролана Барта. Но Барт-то, в отличие от Ильченко, понимал, что пишет. Напомню, что, по Барту, политическая и идеологическая функция мифа состоит в том, что потребитель мифов воспринимает значимости как факты, то есть становится жертвой пропаганды. Следовательно, Барт, в отличие от Ильченко, понимал, что подлинным левым не нужны мифы, что они вредны для левой политики! Левым нужен научный анализ, подлинное знание реальности — и доведение этого знания до своих сторонников (в том числе потенциальных). Мифы нужны политическим врагам левых, например, фашистам (не зря Муссолини в своей знаменитой «Неапольской речи» 1922 года хвастался тем, что фашисты «создали миф», который подменил собой реальность!). Как только у левых появляются мифы (миф о Сталине, миф о «социализме в одной отдельно взятой стране, миф о 68-м годе, миф о Че Геваре и т. д.), это оказывает разрушительное воздействие на левое движение.