Левая Политика. Между выборами и забастовками - [35]

Наконец, статьёй Акрама Муртазаева «Радикальное население России» — совсем не аналитической в «аналитическом журнале», показывающей на частных, «этнографических» примерах, как ксенофобия обывателя тщательно и целенаправленно подогревается и конституируется властями предержащими.

И это — всё!

Не густо.

А чем же заняты остальные страницы журнала (кстати, подавляющее большинство)?

Во-первых, интервью с главным редактором «Художественного журнала» Виктором Мизиано, которое, надо думать, интересно тем, кто никогда не держал в руках «ХЖ» и не подозревает, что в современной России может жить вот такой стопроцентно европейски левый интеллектуал, но которое, строго говоря, ни для чего читателю «Левой политики» не нужно, — уже хотя бы потому, что логика рассуждений Мизиано — это не логика борьбы с капитализмом, а логика оппозиционного существования внутри капитализма. То есть логика человека, заранее согласившегося с поражением.

Во-вторых, статьёй Ильи Будрайстскиса и Марии Курзиной «Текущий момент: социальный протест и перспективы антикапиталистических левых». Уже в названии есть странность: оно предполагает, что могут быть и прокапиталистические левые! Но главное, конечно, не это. Главное, что статья распадается на две неравные части: первую (большую) — за упокой и вторую (меньшую) — за здравие. И в первой части, посвящённой неудачам левых на постсоветском пространстве, особенностям существования профсоюзов в России и реакции российского общества на неолиберальные «реформы» в начале XXI века (авторы называют это, конечно, «социальными движениями», выдавая желаемое за действительное), всё говорится, за исключением некоторых мелких спорных вопросов, верно. Но, увы, всё это глубоко неоригинально: всё было сказано и написано уже раз двадцать. Конечно, хуже от двадцать первого повторения не станет, но от «аналитического журнала» хочется большего. А вот вторая часть, посвящённая роли левых и дающая рецепты (указания), что и как делать, превращается вдруг в типичный набор ритуальных идеологических клише из западных троцкистских газет. Честное слово, челюсти сводит, когда на тебя начинают валиться такие вот словесные блоки: «Сохранение марксизма как актуальной политической практики возможно, только если каждый новый индивидуальный опыт не механически препарируется по установленным канонам, а перерабатывается, включаясь в комплекс общественного опыта и одновременно изменяя его. Потому воспитание кадров неотделимо от становления левых в качестве органичной части массового движения, от завоевания поддержки социальных активистов и лидеров боевых профсоюзов… Эффективность подобных структур зависит от конкретных обстоятельств, требований момента, выраженных в определённом уровне осознания каждой конкретной формы как практической необходимости… Это и есть принцип переходной программы: выдвижение чётких и последовательных требований, направленных на широкие массы, требований, в которых органично связывается сегодняшняя, актуальная повестка дня и необходимостью борьбы против общей логики рынка, сознательной работы ради низвержения капитализма» (с. 44–45).

«Переходная программа»? «Павлин, говоришь?»

И. Будрайтскис и М. Курзина — лидеры троцкистского Социалистического движения «Вперёд». Закрадывается подозрение: может быть, я неправильно понял соответствующий пассаж из передовицы? Может быть, там просто корректорская ошибка? Может быть, надо было читать «стратегия Движения “Вперёд”»? И сам журнал — вовсе не непартийный, а (крипто)троцкистский, «вперёдовский»?

Следующий текст — статья Бориса Кагарлицкого «Рубежи середины двухтысячных». Статья эта написана на основе доклада, прочитанного на семинаре в Самаре в октябре 2006 года перед смешанной аудиторией молодых левых активистов и профсоюзных деятелей; она полностью соответствует заявленной теме номера («Текущий момент»), но несёт в себе все черты небольшого по времени (чтобы слушатели не устали) и простого по содержанию (чтобы не было проблем с пониманием) устного доклада перед провинциальной аудиторией. В номер она попала, видимо, «по обязанности» — Кагарлицкий, как председатель редакционного совета журнала (читай: главный редактор), не мог позволить себе не дать в первый номер своего журнала ни одного материала. Но и сама тема, и презентационный статус первого номера требуют более серьёзного и по объёму, и по содержанию, и по проработанности материала. Текст на основе доклада выглядит как вступление к большой и серьёзной теоретико-аналитической статье. И вот разочарование: вступление есть, а самой статьи нет! Это заставляет заподозрить, что сами создатели журнала относятся к нему недостаточно серьёзно.

Теперь о грустном.

Главными теоретическими материалами первого номера, вопреки всякой логике, оказываются не статья Б. Кагарлицкого, а статьи Артемия Магуна и Виталия Куренного. Причём текст А. Магуна «Остраннённое пространство Империи» представляет собой — с академическими отступлениями и ни для чего не нужными спекулятивно-философскими рассуждениями — неприкрытую рекламу лево-постмодернистской откровенно «попсовой» (и потому особенно вредной, низводящей серьёзные темы и вопросы до уровня «массовой культуры») книги М. Хардта и А. Негри «Империя». Трудно представить себе что-либо более опасное для левых капиталистической периферии (какой является Россия), чем реклама «концепции» Негри-Хардта, продукта полной теоретической деградации западных «левых», утративших связь с реальностью и ударившихся в постмодернистские маньеристские игры, типичные для всех эпох торжествующего паразитизма. Левые в странах «третьего мира» нуждаются в разборе и разгроме «теории» Негри-Хардта (и всех аналогичных «теорий»), навязываемых им из «первого мира» в рамках культурного империализма. «Левая политика» поступила с точностью до наоборот: предоставила страницы для, называя вещи своими именами, идеологической диверсии.