Лев Толстой. Драма и величие любви. Опыт метафизической биографии - [219]

До духовного рождения Толстого Марию Александровну трудно представить рядом с ним. Мария Александровна не принадлежит к какому-либо женскому типу: она – в единственном числе, она – единственная женщина, пригодная и назначенная Льву Толстому для эденской сторгии. Ее женское эденское существо пришло в эту жизнь за этим. И она сорок лет ждала этого.

Ольга Алексеевна Баршева рождена сопутевой женщиной и, судя по всему, могла бы быть сопутевой женщиной Льва Толстого. Несомненно, что она, сложись судьба иначе, с юности и до старости смогла бы состоять в духовной свитости с Львом Николаевичем, следуя за всеми путевыми превращениями его духа.

Эденское место в высшей душе Ольги Алексеевны принадлежало Льву Толстому. Но именно потому, что «внутренняя душа» Ольги Алексеевны была направлена на то, чего не могло быть, – на Сопутство с Львом Толстым, – она всецело отдала свое сторгическое место не мужчине, не Льву Николаевичу, а женщине, Марии Александровне. И высшая душа Марии Александровны (на которой и восседает ее эденское существо, исключительно направленное на осуществление эденской сторгии с Толстым) устремилось на осуществление женского сторгического двуединства с Ольгой Алексеевной. Хочу думать, что между Марией Александровной и Ольгой Алексеевной состоялась подлинная сторгическая связь. Залогом этого – Лев Николаевич, сторгически близкий и для той и для другой мужской дух.

Поразительное дело. Мария Александровна и Ольга Алексеевна до и без Толстого нашли друг друга и душами связались в единый сторгический узел. Каждая своей высшей душою была обращена к другой, но когда пришло время, обе вместе обратились к Толстому. Это особый случай своей сторгии двух женщин через глубинную привязанность к одному и тому же мужскому эденскому существу.

Само по себе женское сторгическое двуединство – явление не менее распространенное, чем сторгическое единение мужчины и женщины.

Многие и многие женщины с отрочества испытывают настоятельную душевную потребность в подруге жизни. Потребность женского двуединства возникает раньше, чем глубинная сторгическая нужда супружества, и осуществляется чаще, чем оно. Возможно потому, что завязать сторгический узел двум женщинам легче, чем женщине и мужчине. Но и разница между той и другой сторгией огромна. В женской свитости нет перевязывания узлов чувства-сознания жизни через сторгическое существо; в нем, скорее всего, и не возникает новое сторгическое существо. Но в нем что-то рождается. Супружеское единение высших душ – в сторгическом существе или его зародыше. Женское единство обходится без того или другого. Это единение высших душ напрямую. В нем две женские высшие души как бы поддерживают друг друга. Каждая для другой – никогда не судья, но всегда объект сочувствия и полного понимания. Каждая переживает благо и страдания другой как свои собственные страдания и свое благо. Без своей лучшей подруги женщина чахнет так же, как без своего мужчины.

В женском единстве нет оплодотворения от одной к другой через сторгическое существо, но есть оплодотворение друг другом. Это особый род благосостояния двух сторгически завязанных высших душ, которое должно иметь результат. Хотя и не тот, который имеет сторгия мужчины и женщины. Возможно, что женские двуединства образуют стержневые ячейки в высшем пласте Общей души – ячейки добра и любви в ней.

8(79)

Ольге Алексеевне естественно было переводить, переписывать, помогать Черткову и самому Льву Николаевичу в работе над рукописями. Она охотно навещала Марию Александровну, когда та жила крестьянским трудом где-нибудь в деревне, но сама никогда не стремилась к жизни на земле и совершенно не была готова к ней. Но когда в конце 1888 года она узнала, что ее родственница, построив маленькую дачу с террасой на кавказском побережье, сама не намерена жить там, то попросила ее предоставить дачку ей и Марии Александровне. Сделала она это исключительно ради своей подруги. «Жить и работать на земле на севере, – объясняет Е.Е. Горбунова-Посадова, – было трудно М. А-не, болезненной, страдающей хроническим тяжким бронхитом каждую зиму,[453] и она решила перебраться на юг, где рабочий сезон дольше, где больная грудь зимою легче дышит, где не надо добывать топливо, не надо теплой одежды и т. д.».

Решение переселиться на Кавказ одобрил и Лев Николаевич. «В нашем северном климате двум слабым, непривычным к труду женщинам трудно было бы жить без наемного труда, одними своими силами, вследствие чего и решено было, что лучше им переселиться на юг, где борьба с природой не так тяжела и где климат мог бы принести пользу болезненной Марии Александровне, – пишет Татьяна Львовна. – …Начались сборы. Все друзья принимали в них участие, и кто с завистью, кто со страхом смотрел на этих двух отважных женщин, собирающихся своими руками добывать себе насущный хлеб».

Подруги вовсе не собирались геройствовать. У Марии Александровны был небольшой дом в Туле, и она продала его за несколько тысяч рублей. Кое-какие сбережения были у Ольги Алексеевны. Набралась сумма, достаточная для покрытия на многие годы необходимых расходов и услуг. Но по дороге на Кавказ их обокрали. «Потеря эта не только не привела в уныние подруг, но, напротив, они тотчас же отыскали хорошую сторону этого происшествия.