Лев Святого Марка - [43]

– Следите зорко за этим пленным, – приказал он своим матросам. – Ни под каким видом не снимайте с него оков и приставьте к нему надежную стражу. Скорее я готов лишиться всей захваченной нами добычи, чем допустить, чтобы он вырвался из моих рук!

Когда лодка причалила и пленные высадились на берег, с них сняли оковы и отвели в какие-то хижины, стоявшие в стороне от деревни.

Франциска заперли в тесном помещении вместе с пятью товарищами. Наутро этих последних вывели, а молодой человек оставался один в течение целого дня. Вечером товарищи вернулись и сказали ему, что всех пленных заставили перетаскивать добычу, которой был переполнен корабль, в большой деревянный амбар.

– У них немалая нажива, – сказал один из пленных, оказавшийся капитаном затопленного пиратами корабля. – Я полагаю, что они выбрали себе лучшие партии грузов с доброй дюжины кораблей. Я узнал сегодня, – продолжал он, – о причине ссоры, происшедшей на днях на палубе галеры. Оказывается, что Руджиеро Мочениго настаивал на том, чтобы причалить к острову Корфу, прежде нежели приплыть сюда; он намеревался увезти с Корфу каких-то двух женщин, но команда, опасаясь преследования и нападения венецианской галеры, настаивала на том, чтобы сначала довезти на место груз и спрятать его. Руджиеро вышел из себя и уже обнажил меч, но в конце концов принужден был подчиниться требованию большинства команды. Руджиеро был ранен во время стычки и с тех пор лежал в своей каюте. Но он только на время отложил свой замысел и предполагает тотчас же, как они продадут свою добычу и своих пленных, то есть всех нас, отправиться на Корфу и привести в исполнение свой злой умысел. Я узнал также, что мы теперь находимся на острове близ Туниса.

Прошло два дня, и пленных опять вывели из места их заточения; они узнали от стражи, что прибыли купцы, которых ожидали для покупки награбленных товаров. Джузеппе, проявлявший все время необычайную стойкость, пока находился вместе с Франциском, вдруг точно обезумел от отчаяния, когда узнал, что ему придется расстаться с ним. Он кинулся на землю, плакал и рвал на себе волосы; он умолял стражу не разлучать его с его господином, уверяя, что готов разделить участь Франциска, как бы она ни была тяжка; он грозил, что непременно покончит с собою, если его разлучат с Франциском. Страже пришлось бы увести его силой, если бы Франциск не уговорил его покориться своей участи, обещая, что если только ему самому удастся вырваться из рук врагов, то он не успокоится до тех пор, пока не разыщет и не освободит и его.

На конец пленных увели, и Франциск, оставшись один, начал размышлять о том, как ему освободиться от своих оков. Он придумывал всевозможные средства для побега. Прежде всего он пробовал расшатать железные прутья у окна, но убедился, что выломать их не было никакой возможности, так как они были очень крепко вделаны в каменную стену, но, впрочем, если бы даже ему удалось выбраться из окна, то тяжесть его цепей все равно лишила бы его возможности бежать. Он был скован двумя длинными цепями; одна цепь была прикреплена к правой руке и затем проведена к левой ноге; другая – к левой руке и правой ноге. Он не мог даже стоять выпрямившись, и все движения его были донельзя стеснены. Известия, переданные ему пленным капитаном, приводили его в отчаяние; он теперь не столько думал уже о своей собственной участи, сколько об участи молодых девушек, которые, наверное, не подозревали об угрожавшей им опасности.

С первого же дня заточения Франциск пытался высвободить руку из железного наручника, но скоро убедился, что это было невозможно; кольцо обхватывало руку так плотно, что даже врезалось в тело. Оставалось только одно средство – распилить цепь, а для этого нужен был какой-нибудь инструмент.

Вдруг его осенила мысль: сторож, приносивший ему пищу, был родом сицилиец, любивший поболтать. У его пояса, кроме большого ножа, всегда находился небольшой кинжал, и Франциску пришло на ум завладеть этим оружием.

Когда сторож, по обыкновению, вошел к нему и запер за собою дверь, Франциск, ожидавший его прихода, подполз близко к окну и сделал вид, что высматривает что-то, происходящее снаружи.

– Кто эта девица? – спросил он у сторожа. – Какая красавица! Ты ее не знаешь? Вот там, смотри скорее, а то она скроется за деревьями!..

Сторож бросился к окну и просунул лицо между железными прутьями; в этот момент Франциск без всякого труда выхватил у сторожа кинжал и опустил его в карман своих шаровар.

– Ну что, прозевал? – спокойно сказал он. – Она частенько тут проходит.

– Никого тут не увидишь, в этом проклятом месте, – возразил сторож.

Когда затем сторож удалился, Франциск мог на свободе рассмотреть свою добычу. Кинжал был стальной и очень хорошо наточен. Довольный своей добычей, Франциск поспешил его спрятать в землю, служившую полом его помещения. Не прошло и часа, как внезапно открылась дверь и появился сторож. Было уже темно, и Франциск сидел спокойно в своем углу.

– Неси огонь, Томасо, – крикнул сторож своему товарищу. – Здесь так темно, что ничего не увидишь.

Явился другой сторож с факелом в руках, и оба принялись обшаривать все кругом.