Лев Спарты - [32]

– Подожди, – сказала Лампито, – ты должна выслушать меня.

Илоты держались на расстоянии в ожидании конца разговора. Горго начала поднимать руку, чтобы дать им сигнал подойти ближе. Но любопытство взяло верх.

Она произнесла:

– Ладно, говори.

– Я желала тебе зла Горго с тех пор, как ты увела от меня Леонида…

– Он выбрал меня по собственной воле.

– Я здесь не для того, чтобы вспоминать былые обиды, но чтобы спасти человека, которого я любила… и все еще люблю. Горго, Леониду угрожает страшная опасность.

Царица грустно улыбнулась в мертвенно-бледном свете:

– Я знаю.

– Но ты не знаешь всего. Эфоры приняли тайное решение. Спартанцы не пойдут в Фермопилы, они остановятся в Коринфе.

Горго отшатнулась от женщины – прочь от этого освещенного лунным светом призрачного лица. Во всем этом присутствовала какая-то чудовищная насмешка, злая выходка, которая не укладывалась у нее в голове. Это не могло быть правдой.

Она сказала:

– Такое решение не может быть принято одними эфорами. Я знаю – царь Леотихид никогда не подведет моего мужа.

– Ксенафон пообещал отозвать Леонида, – произнесла с убеждением Лампито. – Леотихид поверил ему потому, что ему хочется в это верить. Но в своей слепой ненависти к Афинам, Ксенафон задержит отправку сообщения.

– Слепой ненависти к Афинам? Скорее он ненавидит Леонида, чем…

– Он надеется, – прервала ее Лампито, – втянуть афинян в войну, а потом – оставить их одних.

Внезапно Горго поняла, что это не вымысел. Она разглядела это в сердце другой женщины. Поддавшись порыву, она обвила Лампито руками, и две женщины на мгновение обнялись.

– Прости меня, Лампито. Мне казалось, что ненависть разделила нас навсегда.

Тихий смех Лампито печально прозвучал в вечернем воздухе. Она сказала:

– Ненависть – всего лишь гость в сердце женщины. Любовь же остается в нем навсегда. Ее речь стала более быстрой. – Не теряй времени, Горго.

Она повернулась и исчезла среди темных колонн храма. Горго поспешила к носилкам и ждущим ее илотам.

Молодой мужчина с гордой осанкой, которую не смогла испортить жизнь слуги, ступил ей навстречу.

– Госпожа?

– Демитрий, ты можешь заслужить свободу, – произнесла Горго. – Сегодня ночью ты возьмешь гнедых царя и будешь скакать на них попеременно день и ночь в земли Локриды к Фермопильскому проходу…

XII

Луна опустилась за горизонт, и на воду падали только слабые лучи звезд. Леонид быстро повел цепочку спартанцев по мели, где постоянный плеск воды скрыл шум их шагов. Вскоре они оказались в зоне слышимости персидского лагеря – вдоль берега до них докатились смех и пьяные крики.

Леонид улыбнулся. Персы должны быть очень уверены в своих силах, чтобы устраивать попойку накануне сражения. Он подумал о своих людях, об их спартанском воспитании и тщательной подготовке к конфликту… и, несмотря на ночной холод, ощутил теплый прилив гордости и благодарности – благодарности за то, что он был рожден в Спарте и может как на себя самого положиться на каждого идущего за ним воина.

Они подошли совсем близко. Царь поднял руку и все остановились. Леонид наклонил копье и указал им на группу камней на берегу у самого края огромного лагеря.

Воины двинулись к камням.

Внезапно, заглушая легкий шелест их шагов по воде, раздался звук других шагов – по песку берега.

Леонид быстро двинулся вперед, показывая остальным, чтобы они последовали его примеру. В несколько секунд они оказались у камней и спрятались за ними. Руки сжали копья так, что побелели костяшки пальцев.

На фоне неба прорисовалось шесть силуэтов великолепных и мощных бессмертных, элитной гвардии Ксеркса. В темноте тускло белели наконечники их копий. В их поступи сквозила надменность и самоуверенность, кричащая о господстве их хозяина над человечеством.

– Да, – тихо сказал Леонид.

И выскочил из-за камней. За ним последовало пятеро. Вполне возможно, что персы так и не успели их увидеть. Шесть копий взметнулись над плечами шести спартанцев, вложивших в удары вес собственных тел. Леонид увидел темное горло и почувствовал, как копье достигло цели; потом стоящая перед ним тень стала оседать назад, тщетно пытаясь ухватиться за воздух руками. Леонид ослабил хват копья, но не выпустил его из руки. С отработанной четкостью он повернул оружие. Человек упал, и древко копья задрожало в воздухе. После этого царь поставил одну ногу на обмякшее тело, перехватил копье и вытащил его.

Никаких звуков.

Леонид подал сигнал тем, что скрывались за камнями, и все тридцать человек бросились к лагерю персов.

Костры успели догореть, других источников света не было; из палаток доносилась музыка, истерические голоса и срывающийся смех женщин. Иногда одна из них начинала кричать, но через несколько секунд вопли стихали, переходя в плач, заглушаемый мужским хохотом.

Над всеми палатками возвышался огромный шатер Ксеркса, силуэт которого закрывал звезды. Приблизившиеся к нему спартанцы припали к земле. Один из стоящих на страже бессмертных негромко кашлянул. Другой, в нескольких ярдах от первого, задел ногой землю, меняя позу.

Спартанцы рассыпались веером и окружили палатку. После этого они начали быстро и спокойно делать свое дело.