Лев Спарты - [20]

Теусер медленно пошел прочь. Позади него опять стояла тишина. Он не оборачивался, пока не поднялся далеко вверх по склону. Там он сел на камень и стал наблюдать за домами, утопающими в тени миртовых и олеандровых деревьев. Где-то за ними был дом Эллы…

Он отвел взгляд. Его надежды рухнули. Он больше никогда не увидит Эллу, и в том существовании, которое теперь ему уготовано, будет лучше вообще не вспоминать о ней.

Его отец был предателем. У Теусера была двойная причина ненавидеть его. Как спартанец, он был должен испытывать ненависть к любому человеку, преступившему спартанские принципы и перешедшему на сторону врага. Как юноша, у которого только-что отобрали то, чем он дорожил больше всего на свете, он должен был ненавидеть виновника своих бед. И все же, все, что он чувствовал, была жалость. Ничего не зная об обстоятельствах, при которых его отец совершил свой поступок, он испытывал только жалость к человеку, который лишился Родины.

Он сам знает, что делать…

Так сказала женщина. Он знал, что она имела ввиду, и знал, что если бы он был одним из той толпы или из сопровождавших солдат стражи, то не сомневался бы в том, что надлежит сделать изгнанному из города человеку. Если бы ему оставили меч, он бросился бы на него. Что ж, ему придется найти другой способ. Недостойно умереть от голода, и превратиться в жалкую кучку костей и истощенной плоти птицам на растерзание. Конец должен быть быстрым и спартанским.

Но солнце светило как прежде, и мир по-прежнему мог быть обителью счастья. Всего несколько часов назад он верил в это сам.

Теусер встал и продолжил путь. Он тащился вверх по склону, его спина взмокла от пота. Короткая, тонкая туника прилипла к телу. Он был прекрасно тренирован и мог бы идти или бежать целые мили. Только вот куда бежать, какую цель он мог поставить перед собой помимо смерти?

Он продолжал идти, пока не почувствовал усталость в ногах. Он довел себя до изнеможения, взбираясь по склонам горы в самых недоступных местах. В конце концов, он остановился – дальше пути не было. Забравшись на склон, он обнаружил перед собой бездну, выдолбленную в земле шумящим далеко внизу Эвротом. Несколько покрученных оливковых деревьев зацепились за отвесную скалу. В высоком безоблачном небе описывали круги два стервятника, вот к ним присоединился еще один. Они словно чувствовали, что этот запыленный и опаленный лучами солнца человек недолго будет оставаться человеком.

В жесткой траве скрипели и звенели цикады. Их переливы превратились в настойчивую силу, увлекающую Теусера к краю пропасти.

Нужно сделать всего одно движение. Он прыгал во время многочисленных игр и атлетических соревнований. Его пальцы автоматически уперлись в камни, а тело напряглось для броска. Все, что от него требовалось – оттолкнуться и пасть вперед, в милостивое забытие.

Сдавленный всхлип вырвался из его горла. И ему показалось, что вернувшееся эхо прозвучало более пронзительно и жалко.

Теусер замер в нерешительности. Звук повторился, и на этот раз у юноши не осталось сомнения в его реальности и независимости от него самого.

Он повернулся.

Пробираясь сквозь группу изогнутых деревьев, к нему приближались молодые мужчина и женщина. Женщина несла завернутого в белую ткань ребенка. Они подошли к краю бездны и остановились на некотором расстоянии от Теусера. Женщина, рыдая, прижала малыша к себе. Ребенок закричал. Мужчина на секунду склонился над ним, а потом отступил назад.

Женщина осторожно положила свою ношу на землю среди камней.

Парящие над головой стервятники спустились ниже, описывая все более узкие круги. Их нетерпеливые крики заполнили воздух и отдались эхом в пропасти.

Женщина бросилась в объятия мужа. Он прижал ее к себе и, подняв глаза, заметил Теусера.

– Закон должен быть исполнен, – произнес он тупым бесстрастным голосом, словно защищаясь от какого-то невысказанного обвинения.

Теусер смотрел на белое пятно на земле в окружении покрытых трещинами коричневых камней. Ему нечего было сказать им в утешение. Его собственная потребность в сочувствии была слишком велика.

– Мой сын родился слабым, – сказал мужчина громче. – Совет отказался признать его спартанцем. По закону – он должен быть уничтожен.

Теусер обнаружил, что говорит. Это были слова, которые он не ожидал от себя услышать.

– Закон говорит устами людей, а люди могут ошибаться.

Молодая женщина оторвалась от мужа. Ее темные, глубоко посаженные глаза потускнели от горя. Внезапно, в них загорелась жизнь и вспыхнул вызов.

– Они ошиблись, ошиблись! – горячо вскричала она. – Он не слаб! Его лихорадило несколько дней, но – он здоровый ребенок, клянусь Аресом, который творит сильные тела.

– Совету он показался безнадежным, – произнес ее муж.

– Только боги могут распоряжаться надеждой, – сказал Теусер.

Женщина умоляюще протянула к нему руки, словно он мог дать ответы на все мучающие ее вопросы.

Теусер с горечью в голосе продолжил, больше для себя самого, чем для нее:

– Как часто люди в своей поспешности уничтожают то, что не в состоянии восстановить.

Мужчина насторожился.

– Приговор был вынесен. Мы не можем вернуться вместе с ним в Спарту.