Лев Шатров - вожак молодежи - [5]

Но вот уже звучит команда:

— По машинам! Заводи! Вперед на врага!

Это было 27 июля 1943 года. Враг выставил против соединения уральских добровольцев 25-ю мотодивизию, полк «Великая Германия», сводный добровольческий офицерский батальон, 18-ю танковую дивизию, части СС. Это была мощная оборона. Немцам, казалось, помогала сама природа: впереди танкистов лежала водная преграда — река Орс с крутыми, обрывистыми берегами, с открытыми, простреливаемыми подступами к ней. Длительные проливные дожди сделали непроходимыми полевые дороги, превратили каждую лощину, каждый овраг и ручеек в ловушку для танков, машин и орудий.

И все-таки в результате первых же кровопролитных сражений уральцы захватили переправу через реку, очистили от фашистов многие села и вышли в 25–30 километрах северо-западнее Орла. Вбитый уральцами клин был опасен гитлеровцам. Боясь окружения, они оттягивали свои силы на Запад, к Брянску.

Так познакомились фашисты с уральскими добровольцами. «На нашем фронте появились дивизии черных ножей», — говорилось в одной из сводок немецкого командования.

Почему «черных ножей»?

Златоустовские рабочие подарили добровольцам для бытовых нужд ножи с черными рукоятками. Но воины стали использовать их в качестве оружия. Если машины выходили из строя, танкисты, черные от порохового дыма, выскакивали и с пистолетом в одной руке и ножом в другой яростно набрасывались на врага. Комсомолец Шестаков, бывший рабочий Березниковского азотнотукового завода, сдержал слово, данное Льву Шатрову: только в одном бою с помощью автомата и ножа он «отправил к праотцам» 16 гитлеровцев.

Легендарный подвиг совершила уральская мотопехота. Бешеный огонь гитлеровских автоматчиков не приносил вреда нашим воинам: сделанные руками уральских рабочих стальные панцыри-нагрудники защищали их.

«Особенно отличилась Пермская танковая бригада: танкисты этой бригады только 30–31 июля уничтожили: 1000 фрицев, в том числе 200 немецких офицеров; 38 пушек, 6 танков, 8 минометных батарей, 3 бронемашины и т. д.», — сообщало командование корпуса в Пермь.

Участник первого боя старшина Лихачев, приезжавший на побывку в тыл, рассказывал: «Первую битву мы вели за город Орёл. Здесь отличился комсомолец Михаил Орлов. Он не жалея своих сил и крови уничтожал немцев. Вдруг пулемет Орлова замолчал. Не сразу поняли бойцы, что случилось с товарищем. К Орлову подошел его друг боец Сашкин и спросил:

— Михаил, ты ранен?

— Да, ранен.

— Тогда давай в госпиталь.

— Не пойду, я мало еще немцев перебил. И, припав к пулемету, он продолжал косить немцев.

Михаила ранило во второй раз.

— Сволочи, комсомольский билет испортили, — сказал он, прижав руку к окровавленному нагрудному карману.

Через несколько минут Миша умер».

— Народ у нас золотой. Только с такими и можно воевать наверняка. Замечательно дрались ребята, — говорил Лев после сражения начальнику политотдела части.

— Верно. Но командиру не следует так рисковать собой.

Лев понимал, что имеет в виду его собеседник. Во время последнего боя танк, на броне которого стоял Шатров, был подбит вражеским снарядом. Разрывом Шатрова сбросило на землю. Перед глазами все шло кругом, в ушах звенело. Но через несколько минут, подобрав автомат убитого бойца, он снова пошел в атаку.

Замечание Лев признавал правильным, но иначе вести себя в бою ему было трудно: так велика была ненависть к гитлеровским головорезам, страшные следы пребывания которых уральцы находили на каждом километре освобожденной земли.

«От Орла остались одни развалины. Население, которое сохранилось, сейчас живет в подпольях и землянках. Жаль безвинных матерей и детей, — писал Лев домой. — Вот деревня П. рядом, около нас. В ней осталось из населения 28 дворов только четыре жителя. Дед Прохор (78 лет) рассказывал, что пришли к нему три здоровых фрица и говорят: «Дед, давай седло». Дед ответил, что нету. Тогда один фриц ударил его палкой по голове и рассек ее, дед упал без сознания. Фашисты набросили на него два снопа соломы, облили керосином и подожгли. Чудом спасли его соседи, ибо всех подходивших немцы расстреливали из пистолетов. Потом забрали внучку деда и ушли. В течение двух недель насиловали, а потом отпустили. Народ, который сохранился, жил в лесах, оборванный, голодный и без крова. Фрицы всех, с 10 до 60-летнего возраста, угоняют с собой, а кто не пожелает, тут же расстреливают. Так что, мама, что пишут о зверствах немцев на нашей земле, так это истинная правда; но пишут еще мало, это только часть всех зверств. Но мы мстим, и беспощадно мстим. У нас одно на душе, один наказ: «Убей немца». Фрицы зовут нашу часть «черноножниками». Они удивляются: дескать, откуда появились такие «дикие» люди, рвутся вперед и беспощадно бьют немцев? Пермяки в первых боях заняли первое место, они дрались еще лучше, чем свердловчане и челябинцы.

Вот о боевых делах кратко и все. Была возможность ехать учиться, но не хочу с фронта уезжать…»

В августе 1943 года части добровольческого корпуса нанесли новый удар по врагу, на Брянском направлении. Только за первые пять дней танкисты продвинулись вперед на 50 километров, очистили от захватчиков много населенных пунктов, вернули свободу 15 тысячам советских людей. В этих боях уральские комсомольцы упрочили свою славу отважных воинов.