Лев на лужайке - [19]

А сейчас Пермитин закончил выступление, выпил еще стакан воды, и только после этого тяжело шмякнулся на свое постоянное место. Первый секретарь обкома партии после длинной паузы спросил:

– Не может же быть статья целиком и полностью клеветнической? Может быть, вы укажете конкретику, Арсентий Васильевич?

– Мелочиться не стоит! – ляпнул Пермитин. – В статье написано, что Майоров руководил штурмом, а он в это время был на бюллетене. Не вранье?

– Нет! – быстро ответил Никита Ваганов. – Он был болен, но не выпускал из рук телефонную трубку. Это раз. А во-вторых, штурмом бестолково руководила вся дирекция. Плох тот руководитель, у которого плохие помощники. – Никита Ваганов повысил голос, и он хорошо звучал. – Скажу вам больше… – Он сделал паузу, посмотрел на редактора Кузичева, который тоже не знал, какой еще факт против Майорова приберег Никита Ваганов. – Скажу вам больше, товарищ Майоров с температурой тридцать восемь выезжал на лесосеку.

Первый секретарь обкома партии задумчиво глядел в угол зала. Он уезжал из области, решение о его переводе уже состоялось, но он вел бюро обкома и должен был вести его дальше, хотя все было ясным, как божий день. Первый секретарь обкома сказал:

– Считаю реплику товарища Ваганова серьезной. Что еще, Арсентий Васильевич?

– Я же говорил: вся статья клеветническая!

– Как видите, не вся!

– Мелочи! Пустяки! Бюро должно прислушаться к моей основной мысли. Не время для таких статей, не вре-е-е-мя! Мы бьем по рукам лучших работников – это что-то не похоже на партийные установки!

– Ну а по существу?

– По существу клеветническая статья!

– Ну, Арсентий Васильевич, полно же вам! Нужны и факты.

– Фактов сколько угодно! Почему не сказано, что тимирязевцы выполнили план по сортиментам?

Первый секретарь посмотрел на Никиту Ваганова.

– План по сортиментам не выполнен, – сказал Никита Ваганов и неожиданно для себя сделал то, что останется в памяти членов бюро обкома. Он еще раз повернулся к Пермитину и улыбнулся по-доброму, открыто и ясно. – Арсентий Васильевич, мы с вами не в равных положениях! Вы – созидаете, я – уничтожаю. Ну, ведь действительно легче набрать полную суму обвинений, чем кошелек – добра.

«Умный парень! Славный парень!» – вот что читалось на лицах членов бюро обкома, дружно повернутых к Никите Ваганову, и сразу после этого Арсентий Васильевич Пермитин начал притихать: понял наконец-то, остолоп проклятый, что никогда не взять ему крепость – редактор Кузичев плюс спецкорреспондент Никита Ваганов. Именно с этой минуты и началась езда под гору, медленное, но верное сгибание, в сущности, несгибаемого Пермитина…

Так оно и было. Именно с бюро обкома партии, с этой минуты начнется отсчет времени, положенного Пермитину судьбой на партийных весах. Вместо шага вперед сделал шаг назад и покатился вниз, вниз, вниз, тогда как Никита Ваганов пойдет вперед и вверх, и точкой отсчета его побед можно, пожалуй, считать вот это заседание бюро обкома.

В редакцию они шли пешком, редактор и Никита Ваганов, и последнему – железный характер! – удавалось делать вид, что он и не слышал о девятнадцати страницах текста, которые он отдал редактору.

– Варум? Что значит «Ночью все кошки серы», – бормотал Никита Ваганов. – Второй перевод: «Не ходите, девки, замуж…» Ит ыз! Что значит: «На чужой каравай свой рот не разевай!»

Редактор молчал. Только у дверей своего кабинета молча пожал руку Никиты Ваганова. Редактор был бледен, как свежий снег, – вот чем обычно кончались для Кузичева заседания бюро обкома партии. Никита Ваганов постарался, чтобы в ответном рукопожатии было побольше тепла.

«Камикадзе!» Это прозвище Никита Ваганов дал директору комбината Пермитину после заседания бюро и специально громко дважды повторил его в курилке. В этот же день «Камикадзе» просочится из редакции газеты «Знамя» на волю – в кабинеты разных учреждений. Оно дойдет и до первого секретаря обкома партии, собирающегося покинуть Сибирскую область ради другой, более ему близкой области; оно дойдет до ушей и нового первого секретаря, который скажет: «Вы действительно камикадзе, Арсентий Васильевич, если сами бросаетесь в омут головой. Автор статьи поймал вас за руку…»

VIII

Никита Ваганов шел на свидание с Никой Астанговой, ничего особенного от этого свидания не ждал: прогулка по городскому парку, поцелуи в темных аллеях, длинное провожание и опять поцелуи – самые сладкие, в подъезде. Шел он неторопливо, осматриваясь по сторонам и радусь тому, что вот шел, ни о чем не думал и осматривался по сторонам – легкомысленное у него было настроение. Потом стал думать о том, что Вероника Астангова – он на ней женится – в сущности, ему совсем непонятна, а у него нет желания разбираться в этом: для чего, если он на ней обязательно женится. С годами он разберется в жене – поймет, что у нее все по-своему, на восточный лад красиво: глаза, губы, нос, подбородок. Сейчас же Никита Ваганов идет на встречу с девушкой с обычным восточным лицом, но сексапильной фигурой, хотя Ника Астангова в любом виде умудряется выглядеть целомудренной… Она будет Пенелопой, она будет волчицей хранить семейное логово, она однажды объявит войну не на жизнь, а на смерть мужу, будет воевать до крови, но сломится, чтобы превратиться в типичную восточную жену – расшнуровывающую ботинки мужу и надевающую на его ноги туфли с загнутыми по-восточному носами…