Летуны из Полетаево, или Венькины мечты о синем море - [5]

В конце концов Венька до того объелся, что его раздуло и разморило совсем, и он полез к себе наверх спать. Залез, конечно, не с первого раза. Поначалу всё зад перевешивал, и Венька скатывался обратно вниз. Но на то вокруг и добрые люди, чтоб помогать.

- Э-э-эх!!! – сказали добрые люди, подхватили, подбросили, закинули Веньку на полку и укрыли его сверху одеялом.

И Венька уснул.

Хорошо спать в поезде – укачивает, потрясывает и убаюкивает, как в колыбели.

- Си-ма-си-ма-си-ма…, - стучат, выстукивают по рельсам колёса.

- Фи-ма-фи-ма-фи-ма…, - позвякивает, погромыхивает и подпевает вагон.

- Си-ма-фи-ма-си-ма-фи-ма…, - журчит, струится тихий разговор.

Пассажиры общаются, делятся впечатлениями и расспрашивают друг друга о разных делах и о жизни.

- Сирота, - сквозь сон долетает до Веньки голос бабушки с носом-пуговкой, - Точно, сирота!

- С чего это вы взяли? Сироты такими толстыми не бывают.

- С голоду! С голоду опух! Видали, как на еду набросился? Ох, грехи наши тяжкие…

- Да его, вроде, родители провожали.

- А может, это и не родители вовсе!

- А кто ж тогда?

- Ну, не знаю… Злодеи какие-нибудь. Разбойники. Нормальные родители родного мальца одного в такую даль не отпустят…

- А на вид нормальные люди… и парень ничего себе, хоть и толстый…

Тут Венька догадался, что разговор про него, окончательно проснулся и свесил голову с полки.

- Ты куда же, добрый молодец, путь держишь? – ласково поинтересовалась у него бабушка с носом-пуговкой.

- И кого роду-племени будешь? – спросил огромный и бородатый, похожий на сказочного богатыря, дядька.

- А почему у тебя такие большие щёки? – пропищала маленькая и худенькая, как Дюймовочка, девочка в коротком клетчатом платьице.

Со всех сторон на Веньку посыпались вопросы.

И всем он отвечал честно, подробно и весьма обстоятельно.

Щёки большие – потому что наследственность. У мамы его тоже - лицо румяное и круглое, и вообще худобой она никогда не страдала. К тому же Вениамин Иванович поесть любит. Особенно всякие пончики, булочки, бублики, ватрушки и пирожки. А это, как известно, уменьшению щёк не способствует.

Роду он хорошего. Племени – тоже. Звать его Венькой. По метрике – Вениамином Ивановичем. Папу, наоборот, Иваном Вениаминовичем. Или, по-простому, Иванушкой. А маму – Алёнкой.

А путь он держит далеко. Так далеко, что точно сам не знает куда. Деревня там ещё какая-то есть. То ли Вылетаево, то ли Отлетаево. А может, и вообще - Вертолётово. Венька на радостях позабыл.

- О-о-ох!!! – вздохнула на этих Венькиных словах старушка, - За семь вёрст киселя хлебать! Грехи наши тяжкие!

И снова три раза перекрестилась.

Но Венька велел старушке ни в коем случае не волноваться. Потому что, во-первых, не семь вёрст, а тысяча пятьсот километров. Во-вторых, никакой кисель он хлебать не собирается по причине стойкой к этому напитку неприязни. И, в-третьих, хоть он и едет неизвестно куда и не пойми к кому, ждут его там очень хорошие люди. А имена у них совсем уж замечательные – Сима и Фима.

- Ой! – заверещала Дюймовочка и от радости захлопала в ладоши, - Как интересно! Сима! Фима!

Венька с Дюймовочкой вполне согласился. И ещё рассказал ей, что Сима – клоун. И Фима – клоун. У них красные поролоновые носы и лохматые рыжие парики. Во всяком случае, у кого-то одного из них точно. Они недавно сбежали из цирка, потому что хозяин этого цирка очень плохо с ними обращался и полгода не выплачивал им зарплату. А бесплатно Фима с Симой работать никак не хотели. Потому что у них больная бабушка, вся вдоль и поперёк перекрученная ревматизмом, и ей надо покупать всякие разные таблетки и лекарства в пузырьках. К тому же Фима с Симой, как и Венька, очень даже любят поесть.

- Ой! – опять заверещала Дюймовочка, на этот раз от испуга, - Что ж теперь будет-то, а?!

Глава 8. Утро вечера мудренее.

Но Венька и Дюймовочке велел понапрасну не переживать. Всё у Симы и Фимы в порядке. Теперь они выступают в дремучем лесу, на свежем воздухе. На большой круглой поляне, под огромным куполом неба. И все лесные звери приходят на их выступление посмотреть: и белки, и ежи, и бурые лохматые медведи. И рукоплещут им, как самым великим в мире артистам. И приносят – кто орехи, кто ягоды, кто сметану, кто лесной цветочный мёд. И едят Фима с Симой ложками мёд, и нет у них на этот мёд никакой аллергии.

- А как же ты их найдёшь? – пробасил богатырь, - В дремучем-то лесу?

Пришлось Веньке и богатыря изо всех сил успокаивать. Мол, встретят его, Вениамина Ивановича. Встретят обязательно. Потому что – голубиная почта. И второй, запасной вариант – сарафанное радио. И он, Вениамин Иванович, в этом радио ничуть не сомневается. Потому что сарафан у Варвары красивый и новый, куплен в универмаге. Наверное, за много рублей.

Старушка покачала с сомнением головой и наказала всем сейчас же укладываться спать. Потому что поздно уже, и вообще утро вечера мудренее…

Чух-чух-чух… Тра-та-та… Ту-тук-ту-тук… стучал всю ночь, торопился поезд. За окном мелькали тёмные осины и ёлки, тихие деревни, уснувшие перелески и поля. Бежала за поездом, катилась по-над лесом, улыбалась загадочно с неба жёлтая круглобокая луна.