Летописец 2 - [64]
В Китае в давние времена существовала пытка, когда палач наносил множество мелких порезов на тело терзаемого — угрозы жизни никакой, а ощущения настолько болезненные, что хочется выть белугой. Я стойко переносил все тяготы и лишения, отмахиваясь от призрака клинком. За весь поединок мне ни разу не удалось его зацепить, но я продолжал надеяться на чудо.
— Как-то не впечатляет, — с усмешкой произнес Грома-Дория. — И ты собирался нас победить? Ты жалок. Ты недостоин нашей милости.
— Но я до сих пор на ногах, — покачиваясь, словно лист на ветру сказал я.
— Ах да, как мы забыли о них, — ухмыльнулся местный божок и нанес сдвоенный удар по коленям. — Думаем, теперь ты всю оставшуюся жизнь будешь ползать, словно червь. Ты ничтожный слизняк, мокрица…
Он задумался, с чем бы таким меня сравнить, но видимо с фантазией у него было хуже, чем с фехтованием. Я лежал на спине и сжимал в руках «меч-кладенец», которым так ни разу не смог к нему прикоснуться. Я ощутил вкус железа во рту и ярость, пробежавшая горячим потокам по венам, наполнила мои мышцы порцией силы. Я поднялся на четвереньки и упираясь руками о пол начал подниматься. Я не видел Гром-Дория, но ощутил опасность и взмахнув клинком, отбил его атаку. Он снова ударил, но мне вновь удалось отклонить его меч. Тут я осознал, что не видел движений совершенного создания и действовал интуитивно.
Я закрыл глаза и начал взирать на мир в магическом спектре. К сожалению, сияние алтаря не позволяло рассмотреть светлую фигуру Грома-Дория с искрящимися силой клинками, но это дало мне подсказку, как выжить в этом испытании и не стать калекой. Я снова прогнал по телу энергию из собственного источника, но в этот раз подал силу в «меч-кладенец» — раз уж он продолжение меня, то надо усиливать и его.
Грома-Дория атаковал, но теперь я не видел его надменное выражение лица с мерцающим взглядом, а действовал как на тренировках, выставляя клинок туда, откуда по моему мнению грозила опасность. Несколько раз я пропустил удар, но вскоре приноровился, и начал совмещать защиту с контратаками. Разумеется, они оказались безрезультатными, но Грома-Дория сделал шаг назад и произнес:
— Становится интересно.
Неожиданно чувство опасности взвыло, указываю на угрозу откуда-то сверху. Я совершил перекат и, взмахнув длинным клинком, зацепил какую-то преграду. Атаки повторялись с разных уровней, но ориентируясь на интуицию, я как-то умудрялся отбиваться. Потом я понял, — для того чтобы не видеть мерцающие глаза совершенного создания, вовсе не обязательно зажмуриваться. Нужно просто расфокусировать зрение и тогда не придется напрягать слух, тем более что пользы от этого нет — призрак передвигался абсолютно бесшумно.
Используя такой прием, я осознал, что как-то предугадываю направление его атак. Видимо мне удавалось подмечать малейшие движения противника. Если я правильно понял, призрак — всего лишь отражение настоящего Грома-Дория, а значит, он мог выполнять только те приемы, какими владел оригинал. Это так называемая проекция в реальном времени: он — «персонаж» он-лайн игры, а я в его понимании «непись». Я бы и сам рассердился, если бы мне бросил вызов какой-то там оцифрованный болванчик.
— Как ты это делаешь? Более сотни ударов сердца тебе удается отбивать наши атаки. Тебе помогает Хаос? Нет, ты один. Хотя… — воскликнул Грома-Дория и, сделав шаг назад, пристально всмотрелся в мою ауру. — У тебя есть хранитель. Только у совершенных созданий бывает две души. Кто ты такой? Ты поглотил Удди-Варна? Нет, мы не ощущаем его присутствия. Значит, все-таки Хаос. Как он проник под «купол отрицания»?
— Это важно? — спросил я, пытаясь продлить временную передышку.
— Если Хаос всегда с тобой, то он может неверно истолковать наш дружеский поединок, — расплылся в улыбке Грома-Дория. — Согласись, что отвечать за испорченные игрушки старших и более сильных не очень приятно.
— Угу, — кивнул я, продолжая наслаждаться отдыхом.
— В начале ты нас не впечатлил, но потом, когда вмешался хранитель, у тебя начало кое-что получаться. Мы воспользуемся парочкой твоих приемов, но думаем копье с широким наконечником более удобная вещь. Ты хотел вооруженного нейтралитета? Ты его получил. Ползи отсюда, а в награду за проваленное испытание мы дадим тебе знак, сообщающий нашим слугам, что прощаем тебе прошлые преступления, — с пафосом заявил Грома-Дория. — Мы обдумали твои слова о вместилище Удди-Варна и его Зале героев, и признали твою правоту. Отдавать его на суд мы считаем нецелесообразно, так что пусть полежит там, где ты его спрятал. Может позже он проявится и сделает нашу игру более интересной. Мы распорядимся, и старцы из других храмов уберут тела павших слуг. А пока убирайся из нашего дома и постарайся больше не попадаться нам на глаза, иначе…
На этой многозначительной паузе призрак пропал и купол, удерживающий меня в храме, растаял, словно снег по весне. Я постоял несколько секунд, а потом медленно опустился на пол. У меня сложилось впечатление, что я похож на шарик, из которого выкачали воздух. Тело начало болеть, но я попытался взять чувства под контроль. Разумеется, у меня ничего не получилось, и к сознанию подступила тьма. Она обволакивала и манила тишиной и забытьем. Не имея сил противиться, я окунулся во мрак беспамятства.
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев начал видеть странные сны. В них он смотрел глазами чародея Костóнтиса на другой мир, где существовала магия. Михаил не мог влиять на поступки мага, которого сослали из столицы империи на край света. Писатель просто ложился спать в Москве и наблюдал за бытом жителей иной планеты, набираясь новых впечатлений, чтобы днем продолжить написание очередного романа в стиле фэнтези. Но в один из дней маг Костóнтис встретил давнюю знакомую и для Михаила все переменилось…
Впервые отправившись в плавание, семнадцатилетний Ник Датторе просыпается и обнаруживает, что корабль захватили пираты, и все на борту похищены или убиты. Убив пирата, напавшего на него, Ник бросает факел в бочку с порохом и взрывает корабль. Море выбрасывает Ника на пустынный остров, где он сталкивается с компанией изгоев. Их ждут сражения с пиратами, убийцами и проклятый корабль с секретом, пока они будут пытаться в спешке добраться до Кассафорте и спасти город от злых умыслов.
Петро Диветри — младший брат известной волшебницы, Рисы Диветри — просто хочет, чтобы его оставили в покое. Его семья из семьи правящих в Кассафорте, и это привлекает к нему ненужное внимание от задир и тех, кто хочет втереться в доверие. И когда Петро и его лучшего друга, Адрио, посылают в далекую Насцензу на праздник середины лета, они меняются личностями. Их шутка оборачивается плохо, когда Адрио похищают, приняв его за Петро, мятежники, решившие свергнуть короля. С помощью Эмилии, стражницы из замка, желающей доказать свое достоинство, Петро должен спасти друга и разбить политическую угрозу всему Кассафорте.
Сто лет назад на мир, в котором живет Шай, обрушилась таинственная болезнь: чернила распространялись по венам, убивая людей. Поселения вымирали быстрее, чем успевали понять от чего. Тогда могущественными магами – бардами – было принято решение запретить слова, которые несут угрозу. Прошло много лет, но болезнь так и не исчезла. А Шай начала замечать странные вещи вокруг себя. Стоило ей закончить вышивку, как неподалеку она материализовывалась. Испугавшись, что это симптомы болезни, девушка решает рассказать обо всем бардам.
Доминика неожиданно получает в наследство корпорацию, но вскоре узнает, что эта корпорация является воротами между мирами, и ее главной задача - сохранение мира. Предстоит сражение с главным врагом, который пытается провести в наш мир армию монстров и захватить корпорацию.
Итак, Война Искры завершена… и конец ее служит началом охоты на Лилиану Весс. Победа над Николом Боласом и спасение Мультивселенной стоили мироходцам немалых потерь. Теперь живым предстоит разбираться с последствиями и оплакивать мертвых. Но одна из утрат особенно, невыносимо горька: триумф стоил жизни рыцарю справедливости, столпу и щиту Стражи, Гидеону Джуре. В то время как его бывшие товарищи, Чандра и Джейс, стараются оправиться после столь тяжкого горя, их будущее, подобно будущему Стражи, остается неясным. Творить будущее им стремится помочь новый член Стражи, Кайя.