Летописец 2 - [55]

— Я сначала тоже так думал, а потом как-то заглянул за ней и не увидел. Стало мне интересно, и я прошел по углам, — сообщил Гордя. — Гляжу, Манька подол задрала, а сзади старец пристроился и порет бабу, аж свист стоит. Я, как такое дело узрел, так сразу из храма вышел.

— А что так? — механически спросил Родя.

— Стало мне интересно, что она мне скажет в оправдание?

— И что сказала? — заинтересовался «шкаф».

— Так в том-то и дело, что она так искренне возмутилась, что если бы я собственными глазами ее на столе с задранным подолом не видел, подумал бы что она говорит правду, — сообщил Гордя.

— А может ты и вправду обознался? — спросил Родя.

— Да говорю ж тебе, видел я ее лицо. Специально со стороны головы зашел.

— И она тебя не видела? — удивленно воскликнул Родя.

— Так в том-то и дело, что видела, но не узнала. Глаза какие-то бездонные были, — пояснил Гордя. — Она так стонала, а как меня увидала, так протяжно ахнула и старец ее по ляхе хлопнул, ругаясь на то, что она его обмочила.

— Это точно Манька была? — спросил «шкаф».

— Да говорю ж тебя, точно она! Что я ее не знаю, что ли? Мы же вместе с тобой на свадьбе Даньки гуляли, — заявил Гордя.

— А когда ее старец по ляхе хлопнул, она ему в глаз не засветила?

— Не-а, только снова протяжно застонала, что-то вроде: «Да, владыка!»

— Это точно не Манька была, — уверенно заявил Родя. — Данька разок ее по попе слегка хлопнул, так она ему чуть челюсть не снесла.

— Да, я уверен, что это она! — заявил Гордя. — Вот чем хочешь, поклянусь!

— Ладно, потом решать будем, она это или не она, — пробасил Родя. — Грузи этого рыцаря на повозку, а я пока за сопляком схожу.

— Помочь?

— Зачем? Он же легкий как перышко, — пробасил «шкаф».

— Было бы предложено, — пророкотал Гордя и встрепенулся: — А где меч?

— Какой меч?

— Ну, рыцарский длинный такой? — спросил Гордя.

— Эх, кажись в трапезной забыл, — признал ошибку Родя. — Я мигом.

— Только поторопись, нам до утра надо в гости сходить и обратно вертаться, а этот медведь никак засыпать не хотел. Я уж думал ему сонного зелья подлить.

— А прав князь, здоров этот рыцарь вино хлестать, — рассуждал Родя. — Я бы от половины мордой стол подпер, а этот силен.

— Хм, хоть напоследок нажрался, — хмыкнул Гордя. — Родя, ты что заснул? Вспоминай — меч и сопляк! Ну что ты в самом деле! Хотелось бы сегодня, хоть чуток вздремнуть, так что давай, давай, нас старцы заждались.

— Иду я, — пробасил Родя, и я услышал удаляющиеся тяжелые шаги.

— Ну что рыцарь, отвоевался ты. Сладкая тебе смерть досталась, умрешь в хмельном забытье, так и не проснувшись на шум битвы, — рассуждал Гордя, укладывая мое безвольное тело в телегу.

Вскоре вернулся «шкаф», который скинул на меня Эльку. Судя по расслабленному состоянию, она спала. Видимо ей подсыпали какое-нибудь зелье, чтобы оруженосец не сильно возмущался подобной транспортировке. Мы ехали по ночному городу, и я прочувствовал каждую кочку дороги. М-да, когда передвигаешься на телеге без пружин и амортизаторов, чувствуется каждая неровность покрытия. Если просто сидишь, это ерунда, а вот если лежишь на дощатом днище. А если сверху на тебя свалили пусть не тяжелую, но довольно костлявую девушку, то начинаешь понимать, что милосердие к «двоим из ларца» проявлять не стоит. Не заслужили они хорошего отношения. Таких бездушных поганцев надо отправлять в морг или на погост без всяких сантиментов.

Рассуждения о методах умерщвления этих богатырей было прервано остановкой телеги. Вскоре я услышал удаляющиеся шаги и понял, что пора завершать театр одного актера. Я поднялся с телеги и, аккуратно уложив Эльку, отвел транспорт за угол, а сам отправился к высокому зданию. Пора навестить дом Грома-Дория и оставить ему важное послание…

Глава 19

Я вошел внутрь каменного храма и, пройдя по залу с мраморным изваянием Громодора, начал спускаться в подвал. Судя по звону мечей и крикам умирающих людей, «двое из ларца» продолжали резвиться. Вскоре звуки прекратились, и я решил, что богатыри перебили братьев-ратников. Я опасался прозевать момент, когда они проникнут в темницу и начнут выводить Алуру. Сама беглянка из Бездны мне не очень интересна, а вот Баратию надо спасать. Пусть она «замороженная рыбка» и «непоколебимая скала», но я-то знаю, какой она может стать страстной в руках умелого мужчины. К тому же под сердцем она носит моего ребенка, а значит, я должен о ней позаботиться. Как действовать дальше и каким образом буду выбираться из города, я пока не решил. Жизнь в этом мире отучила меня строить долгосрочные планы — ситуация может меняться в считанные мгновения.

Я потихоньку спускался по ступеням и тут услышал голос:

— Так значит, князь решился бросить вызов богу войны? Глупец!

Я задумался, а почему говорит какой-то старик? Я заглянул в раскрытую дверь и увидел зал, в котором находилось двадцать человек. Большинство из присутствующих были ратниками, но чуть в стороне стояли три старца в белых балахонах. На полу лежало девять мертвых тел. Некоторые были рассечены, словно туши на бойне, а остальные просто убиты. Видимо один из незваных гостей владел фехтованием, а другой, нанося рубящие удары, использовал богатырскую силу. Кто из них мастер, а кто просто бугай стало видно по брызгам крови на доспехах «двоих из ларца».