Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря - [25]

«Ты знаешь снитку? Я рвал ее да в горшочек клал; немного вольешь, бывало, в него водицы и поставишь в печку — славное выходило кушанье».

«Я спросила его о снитке, что это значит? За притчу ли это принять или что действительное? Он отвечал: "Экая ты какая! Разве не знаешь травы снить? Я это тебе говорю о самом себе. Я сам это себе готовил кушанье из снитки".

Я спросила его, как зиму он ее кушал и где брал?

Он отвечал: "Экая ты какая! На зиму я снитку сушил и этим одним питался, а братия удивлялись, чем я питался! А я снитку ел... И о сем я братии не открывал, а тебе сказал".

Я спросила: а долгое ли время он кушал ее?

Он дал мне точный ответ и на это. Но я забыла, без скольких именно дней он вкушал тысячу дней одну снитку. Только помню, что более Двух с половиною лет, невступно три года, он питался одною сею травою».

По будням, спасаясь в пустыни, о. Серафим накануне праздников и дней воскресных являлся в обитель, слушал вечерню, всенощное бдение и за раннею литургиею в больничной церкви свв. Зосимы и Савватия причащался Св. Христовых Тайн. Затем до вечерни он принимал в монастырской келье приходивших к нему, по нуждам духовным, из монастырской братии. Во время вечерни, когда братия оставляли его, он, взяв с собою хлеба на неделю, удалялся в свою пустынь. Всю первую неделю Великого поста он проводил в обители. В эти дни он говел, исповедывался и причащался Св. Тайн. Духовником его с давнего времени был строитель — старец Исайя.

Так проводил старец дни свои в пустыни. Другие пустынножители, имена которых мы упоминали уже, имели при себе по одному ученику, которые и служили им. Отец Серафим жил в совершенном одиночестве. Некоторые из Саровской братии пытались сожительствовать с о. Серафимом в пустыни и были приняты им, но ни один из них не мог вынести трудностей пустыннического жития; ни в ком не нашлось столько нравственной крепости, чтобы явиться, в качестве ученика, подражателем подвигов о. Серафима. Благочестивые попытки их, принося пользу душе, не увенчались успехом; и те, которые поселялись было с о. Серафимом, возвращались опять в обитель. Посему хотя после кончины о. Серафима нашлись некоторые люди, дерзновенно объявлявшие себя его учениками, но при его жизни они в строгом смысле учениками не были и название Серафимов ученик в то время не существовало. «В пребывание его в пустыни, — говорили тогдашние Саровские старцы, — вся братия была его учениками».

Также многие из Саровской братии временно приходили к нему в пустынь. Одни просто посещали его, а другие являлись по нужде в советах и наставлениях. Старец хорошо различал людей. От некоторых он удалялся, желая сохранить молчание, а имеющим нужды до него не отказывал в духовной пище, с любовью руководствуя их к истине, добродетели и благоустроению жизни. Из постоянных посетителей о. Серафима известны схимонах Марк и иеродиакон Александр, также спасавшийся в пустыни. Первый бывал у него два раза в месяц, а последний — однажды. Отец Серафим охотно беседовал с ними о разных душеспасительных предметах. На сердце их с особенной глубиной напечатлелась беседа его о непрестанной внутренней или умной молитве, ее силе и значении — учение, которое известно стало о. Серафиму не из книг, а из собственного опыта жизни. Краткий образчик этой беседы мы находим в следующем наставлении о. Серафима о молитве.

«Истинно решившиеся служить Господу Богу должны упражняться в памяти Божией и непрестанной молитве ко Иисусу Христу, говоря умом: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго; в часы же послеобеденные можно говорить сию молитву так: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитвами Богородицы помилуй мя грешнага, или же прибегать собственно к Пресвятой Богородице, моляся: Пресвятая Богородица, спаси нас, или говорить поздравление Ангельское: Богородице Дево, радуйся! Таковым упражнением, при охранении себя от рассеяния и при соблюдении мира совести, можно приблизиться к Богу и соединиться с Ним. Ибо, по словам св. Исаака Сирина, кроме непрестанной молитвы, мы приблизиться к Богу не можем (Сл. 69, лист 142).

Виды молитвы весьма хорошо изъяснил св. Симеон, Новый Богослов (Добротолюбие, часть 1, лист 61. Слово о трех образах молитвы).

Достоинство же молитвы ясно определил св. Златоуст: велие, говорит он, есть оружие молитва, сокровище неоскудно, богатство никогда же иждиваемо, пристанище не бурное, пичина тишины и множеству благих дел корень, источник и мати есть (Маргар. Сл. 5 о непостижимом).

В церкви на молитве стоять полезно с закрытыми очами, во внутреннем внимании; открывать же очи разве тогда, когда уныешь, или сон будет отягощать тебя и склонять к дреманию; тогда очи обращать должно на образ и на горящую перед ним свечу.

Если в молитве случится плениться умом в расхищение мыслей, то должно смириться пред Господом Богом и просить прощения, говоря: согреших, Господи, словом, делом, помышлением и всеми моими чувствы.

Посему всегда должно стараться, чтоб не предавать себя рассеянию мыслей; ибо чрез сие уклоняется душа от памяти Божией и любви Его, по действию диавола, как говорит св. Макарий: все супостата нашего тщание есть, да мысль нашу от памятования о Боге и страха и любви отвратить (Сл. 2, гл. 15).