Летопись России. Дмитрий Донской и его время - [48]

предпочтение было отдано Ивану, но окончательное решение вопроса отложили до приезда из Константинополя митрополита Пимена. Не успело отгреметь вече о избрании архиепископа, как вновь ударили в колокола у Святой Софии «Новогородцкиа посадники и тысяцкиа сотвориша межи собою усобную брань»[384], дело дошло до открытою вооружённого конфликта и лишь через две недели, отняв посадничество у Иосифа Захаровича, передали его Василию Ивановичу. На том и установился мир. Но теперь после нового договора с Москвой вопрос о назначении архиепископа и посадника должен был решать и утверждать митрополичий суд. И как только в сентябре Пимен прибыл в Москву, он сразу послал в Новгород послов с требованием явиться к нему новгородцам. 17 января в присутствии великого князя Дмитрия Ивановича, епископов Феогноста Рязанского, Михаила Смоленского, Саввы Саранского, Данила Звенигородского Иван был торжественно поставлен в архиепископы Новгородские.

Вновь Рязанскую землю постигло нашествие татарских отрядов, «повоевашаю, да и Любутескъ ловоеваша, а Олга князя мала не яша»[385]. А на Нижегородской земле события принимают драматический характер. Борис Константинович Нижегородский послал в Орду к Тохтамышу своего сына Ивана, очевидно, чтобы закрепить за ним один из уделов. Этим же летом из Орды возвращается его племянник Василий Дмитриевич, которому Тохтамыш дал» Городецкий удел. Братья Василий и Семён Дмитриевичи, желая, вероятно, получить полностью отцовское наследие, собрав Суздальские и Городецкие войска и спросив у Дмитрия Ивановича военной помощи, двинули наНижний Новгород собранные военные силы. 8 дней они стояли у города, не в силах взять его, после этого был заключён мир дяди с племянниками. Летописец устами Бориса Константиновича изрёк: «…милые мои сыновцы, ныне азъ отъ васъ плачю, потом же и вы вьсплачеге отъ врагов своихъ»[386]. Уж князю Борису, как никому другому, доподлинно известно, как переменчива судьба, как больно она бьёт на крутых её поворотах.

В ЛЕТО 6896 (1388 г.). Противоречия, копившиеся в течение ряда лет между Дмитрием Ивановичем и Владимиром Андреевичем, прорвались наружу. Трудно сказать определённо, что явилось причиной разногласий братьев, чуть ли не с пелёнок бывших друг с другом вместе. Очевидно, Владимира Андреевича стало тяготить второстепенное положение «при великом князе», хотелось нечто большего. И поводом явилось завещание Дмитрия Ивановича, по которому интересы Владимира Андреевича резко ограничились и великое княжение передавалось Василию, сыну Дмитрия, а не передавалось по старшинству Владимиру Андреевичу. «Розмирие» было столь велико, что «поимани быша бояре старейший княже Володимеровы Андреевичя и розведени вси розно по городомъ и седеша въ нятьи и въ крепости велице и изтомлении и бяху у всякого приставленны приставницы жестоци зело»[387]. Правда, через некоторое время братья помирились, но подобные конфликты добром не проходят, оставляя занозы на сердце. По всей видимости, уже в это время Дмитрий Иванович тяжело болел. Несмотря на молодой ещё возраст, сказывались всё" же груз пережитого, государственные заботы с юных лет, ежегодные военные походы и сражения, неудачи и особенно огромное нервное напряжение последнего десятилетия — всё это подточило его здоровье.

В ЛЕТО 6897 (1389 г.). Ещё один кризис обрушился на Дмитрия Ивановича весной этого года. В третий раз митрополит Пимен собрался идти в Константинополь. О целях его визита летописи не сообщают. Известно только, что «князь великий же Дмитрей Ивановичь понегодоваше на митрополита о семь, яко безъ его съвета поиде, бе бо и распря некая промежь ихъ»[388]. Что послужило распрей, что вызвало негодование Великого князя на митрополита, неизвестно. В результате этого Дмитрий Иванович тяжело заболел. «Потомь разболеся и прискорбенъ бысть добре, и паки легчае ему бысть, и возрадовашася великая княгини и сынове его радо-стию великою, и велможа его, и паки впаде въ болшую болезнь, и стенание приди в сердце его, яко и внутреннимъ его торгатися»[389]. Чувствуя приближение смерти, Дмитрий Иванович призвал к себе всю семью и сделал последние распоряжения — обращаясь поочерёдно к жене, сыновьям, он просил всех жить в мире и согласии. Мать оставалась главой дома, она должна направлять действия сыновей, поддерживать их, укреплять их веру. «Вы же, сынове мои, Бога бойтеся и родителя своя чтите, и миръ и любовь имейте межи собою»[390]. Одним из наказов сыновьям было чтить своих бояр: «любите и честь имъ достойную воздавайте противу делу коегождо, безъ ихъ думы ничтожс творите; приветливи будит къ всем служащимъ вамъ»[391] Бояре. по мнению Дмитрия Ивановича, — основа крепкой княжеской власти. И, обращаясь к ним, он призывает сохранить те обычаи и нравы, которые существовали во времена его правления, «съ вами великое княжение велми укрепихъ, и миръ и тишину княжению своему сътворихъ, и дръжаву отчины своея съблюдохъ. вы же не нарекостеся у мене бояре, но князи земли моей»[392]. Он просит бояр служить верой и правдой и княгине Евдокии, и его сыновьям «во время радости повеселитеся съ ними и во время скръби не оставите ихъ, да скорбь вашя на радость пременится»