Лето возлюбленных - [4]

С ощущением неловкости, когда их губы разделились. С выражением веселья на лице мистера Дермота. С праздной публикой из Лондона, которая перешептывалась за ее спиной на следующий день, прикрыв рты ладонями.

«Это было словно поцелуй с парнем», – сообщил им Дермот. Такое сравнение совсем не льстило Кэролайн.

И теперь она в панике наблюдала, как Дермот приближается к ней. Ветерок с океана не содержал даже намека на свежесть, чтобы осушить пот, выступивший у нее под мышками. Типичный представитель светского общества, которое съезжалось в Брайтон каждый июнь, Брэндан Дермот придавал большое значение одежде. Клетчатый жилет и пышный галстук, что были на нем сегодня, выдавали щеголя, у которого больше денег, чем здравого смысла. Его губы были растянуты в улыбку, способную ослепить ничего не подозревающую девушку своим сиянием.

Как обычно, на локте этого образчика мужчины висела жеманная девица, облаченная в белое летнее платье. Кэролайн не узнала девушку, но знала ей подобных. Спутница Дермота являла собой картинку из модного журнала, с желтым зонтиком в затянутой в перчатку руке.

– Добрый день, Кэролайн, – лениво протянул Дермот, когда они остановились перед ней. Ему пришлось смотреть на нее снизу вверх, чтобы поймать ее взгляд. – У вас такой цветущий вид.

Кэролайн порылась в памяти. Неужели она позволила этому типу обращаться к ней по имени? Или он решил, что имеет на это право, учитывая обстоятельства их той злополучной встречи?

– Мистер Дермот, – процедила она сквозь зубы.

Он улыбнулся своей миниатюрной спутнице, словно та была оранжерейным цветком, готовым, чтобы его сорвали.

– Мисс Бакстер, позвольте представить вам мисс Кэролайн Толбертсон. Мисс Джулиана Бакстер – дочь виконта Эйвери, прибывшая из Лондона.

Кэролайн взглянула на хорошенькую девушку, цеплявшуюся за его локоть, ощутив прилив желчи. Какое ей дело, с кем прогуливается Дермот? Он ей даже не нравится.

Но ради бога! Прошло всего две недели, как он поцеловал ее, причем без всякого поощрения с ее стороны, в конце набережной.

Вначале она не понимала, зачем это ему понадобилось. Дермот был красив и популярен, тогда как она если и выделялась из толпы, то плоской, как доска, грудью. И только позже до нее дошли слухи о пари, которое стояло за ее унижением, устроенным Дермотом скорее всего с единственной целью – развеять скуку.

Что касалось ее собственных мотивов, то Кэролайн знала, почему поцеловала Дермота, невзирая на тот факт, что целоваться с мужчиной, который не объявил о своих намерениях, было плохой идеей. Она предпочла бы, чтобы за ее опрометчивым поступком стояла более веская причина. Но она поцеловала Дермота не из логических соображений, таких как, например, тот факт, что его семья была достаточно состоятельной, чтобы владеть летней резиденцией в Брайтоне и домом в Белгравии, престижном лондонском районе. Нет, она сделала это по гораздо более сомнительной причине.

Ей было любопытно.

Мысль о первом поцелуе засела в ее мечтах с того момента, как в двенадцать лет она впервые представила, как поцелует, когда станет взрослой, белокурого офицера, чуть не утонувшего во время прилива. Брошюра, обнаруженная ее сестрой Пенелопой среди заплесневевших книг отца, оказалась шокирующе откровенной в физическом отношении, но там не было ни слова о чувствах и эмоциях. И поэтому, дожив до двадцати трех лет без каких-либо знаков внимания со стороны представителей противоположного пола, не говоря уже о поцелуях, Кэролайн не была склонна смотреть дареной лошади… точнее, мужчине – в зубы.

Что ж, больше она не совершит подобной ошибки. У нее нет ни малейшего намерения – и желания – повторять неудачный опыт.

Кэролайн задержала взгляд на спутнице Дермота, пытаясь определить, какое место она занимает в иерархии этой крохотной девицы. Наверное, где-нибудь ниже ее трехдюймовых каблучков. Новая знакомая Дермота выглядела свежей, нарядной и очень хорошенькой. Из-под модной шляпки виднелись локоны прелестного рыжеватого оттенка. С тонкими чертами, деликатной бледностью и невысоким ростом, мисс Бакстер являла собой образец лондонской красавицы. Рядом с ней Кэролайн чувствовала себя огромной и неуклюжей, как горилла, случайно оказавшаяся на модном променаде.

В конце концов, ее одежда не сверкала белизной, и хотя у нее был зонтик, она затруднилась бы сказать, какого он цвета. Ее старое ситцевое платье, предназначенное для более практических целей, чем прогулки по брайтонской набережной, было на несколько дюймов короче, чем требовали приличия.

– Вы здесь тоже на лето? – поинтересовалась мисс Бакстер, смахнув со щеки медный локон.

– Я живу в Брайтоне, – отозвалась Кэролайн, раздраженная высокомерным тоном девушки.

– О, я обожаю встречаться с местными жителями. – Мисс Бакстер склонила голову набок, пройдясь взглядом по Кэролайн, словно та была редким видом ящериц.

В голове Кэролайн промелькнула дюжина оскорблений, но она подавила их в зародыше. Пожалуй, ей лучше уйти, предоставив мистера Дермота его сплетням – а его хорошенькую спутницу солнечному удару, – и поискать утешения на ее личном пляже. Но тут ее язык вышел из повиновения.