Лето в Сосняках - [28]

Показались огни автомашины, Лиля побежала на шоссе, машина промчалась не останавливаясь. Лиля хотела вернуться на остановку, но показались еще огни. Лиля подняла руку. Машина — это был маленький автобус — резко затормозила.

Шофер открыл дверцу, и Лиля услышала громкое «джи-джи, буджи-буджи, бу-бу-бу…». Она вошла в автобус и увидела молодых слесарей Студенкова и Виктора и двух девочек с завода.

— Добрый вечер, Елизавета Петровна, — сказал Виктор.

Студенков и обе девушки тоже поздоровались.

— Привет, ребята, — ответила Лиля, — вы откуда?

— «Средь шумного бала, случайно…» — запел Студенков.

— Повторяешься, повторяешься, Студенков, — закричала девушка, которую Лиля знала в лицо, лаборантка из ЦЗЛ.

Виктор посмотрел на Лилю так, будто хотел извиниться за глупое веселье своих друзей: все это, может быть, не смешно, но нам смешно. Девушки были хорошенькие, в широких юбках, надетых на шуршащие нижние юбки, в рубашках, похожих на мужские. Мода новая, и сами они новые, как называла Сонечка тех, кого находила молодыми. И лица новые, и голоса, и даже слова.

— Вы откуда, ребята? — спросила Лиля.

— «Средь шумного бала, случайно…» — снова запел Студенков.

— Заткнись ты! — крикнул Виктор.

— Осторожнее: он может укусить, — засмеялась вторая девушка, похожая на хорошенькую негритяночку.

— Думаете, просто быть душой общества? — сказал Студенков. — Никто не берется. Устаешь, иссякаешь, изматываешься. А я и без того уже уставший, измотанный, издерганный на работе.

Виктор сказал Лиле, что они едут из Верхнего, были на балу в честь комсомольцев, уезжающих на Север на строительство новых электростанций и промышленных предприятий…

— По призыву ЦК КПСС от восемнадцатого мая! — объявил Студенков. — В счет пятисот тысяч комсомольцев! Я один из пятисот тысяч!

— Ты уезжаешь, Студенков? — удивилась Лиля. — Ты же на установке.

— Установка пущена, разве вы не знаете? — сказал Виктор, радуясь возможности сообщить такую новость. — И девчата едут…

Лиля с удивлением посмотрела на девочек, а те смеялись и веселились…

— Мы думали, придется поездом возвращаться, — сказала лаборантка из ЦЗЛ, — а нам дали автобус.

— Ура! — закричал Виктор. — Споем что-нибудь в честь водителя — простого нашего рабочего парня!

Они встали у кабины и спели веселую песню — что-то спортивное, туристическое и лихое, что-то такое, чего никогда не пела и не слышала Лиля.

И шофер высовывался из кабины, и кричал им тоже веселое и лихое, и прибавлял скорости, и помчал автобус по пустому ночному шоссе.

А Лиля сидела на скамейке под надписью «Для детей и инвалидов» и улыбалась им.

— Елизавета Петровна, — услышала она басок Виктора, — а вам не хочется петь?

— Мне? Я не знаю слов, — ответила Лиля.

— Зачем слова? — закричал Студенков. — Можно мычать. Важен темп, ритм. Джибл-джибл. Даже Виктор с этим справляется.

— Заткнись или защищайся! — Виктор встал в боксерскую стойку — последний раунд они провели в мчащемся автобусе, и прекрасные девушки смотрели на них.

— Сам заткнись! — заорал Студенков. — Щажу в тебе своего преемника.

— Брек! — закричала одна из девушек.

Виктор смеялся, и девушки смеялись, и Лиля смеялась вместе с ними.

— Завтра в первую смену — опять не выспимся, — сказал Виктор.

— Не выспимся, — сказали девушки радостно.

— А ты, Виктор, не едешь в Минусинск? — спросила Лиля.

— Ой, не могу, — Студенков схватился за живот, — Виктор в Минусинск!

— Виктор едет на всесоюзную спартакиаду, — сказала девушка из ЦЗЛ.

— Виктор у нас поедет в Мельбурн, — с улыбкой глядя на Виктора, сказала девушка, похожая на негритяночку.

— Виктор не выйдет даже в полуфинал, — объявил Студенков, — у Виктора нет удара левой.

— У тебя у самого нет удара левой, — обиделась девушка, похожая на негритяночку.

— В Мельбурне наши веса: полулегкий, легкий, первый полусредний, второй средний и полутяжелый. В остальных весах серебряные, — сказал Виктор.

— Брось ты свои прогнозы, — сказал Студенков, — что ты пророчил зимой, вспомни, когда наши поехали в Кортино д'Ампеццо?

Они заспорили об очках, голах, медалях. Девушка из ЦЗЛ пересела к Лиле на скамейку и сказала:

— Совсем не хочется спать. Правда? Хороший автобус.

— А я вижу огни Сосняков, — объявил Виктор.

— Музыка играет туш, — сказал Студенков.

11

Лиля встретила Ирину Колчину после работы на трамвайной остановке. Сдержанно кивнула ей — так обычно здоровалась со своими бывшими школьными подругами, не любила их, по ним видела, как стареет сама.

Ирина была такая же, как и в школе, — толстая, курносая, недалекая, но добрая, только старая. А ей столько же, сколько и Лиле.

— Как живешь?

— Спасибо, живу.

В вагоне они сидели друг против друга. Громыхая и звеня, трамвай несся по проложенным в степи рельсам, задерживаясь на редких остановках, похожих на полустанки, с невысокими деревянными платформами и одиноким фонарем посередине. Узкие деревянные тротуары, переброшенные через шоссе, соединяли платформы с воротами заводов, номера или названия которых кондукторша объявляла монотонным голосом: «двадцать четвертый», «восемнадцатый», «Корд», «Калинина», «ТЭЦ», «насосная», «регенераторный»… И только когда трамвай стал приближаться к городу, она объявила первую улицу — «Овражная».