Лето сухих гроз (Хроники Черной Земли, 1913 г.) - [4]

Свитские номера — значит, для лиц, сопровождающих высоких гостей, для свиты. «Хоть в печь клади, лишь горшком не зови», — привел русскую пословицу Константин.

Мажордом передал, что принц Петр ждет нас через три часа, желая, чтобы мы сначала отдохнули и обвыкли с дороги. Ужин в семь пополудни, по случаю лета одеваться без формальностей.

— Дачная пора, сельский отдых, — комментировал Константин. В Петербурге — куда, шалишь. Строго. А здесь, средь мурав и дубрав, попроще. И с мужиком в поле принц Петр за руку может поздоровкаться. Не со всяким, понятно, а с работящим, справным.

Смывая в ванной дорожную пыль, я гадал о характере дела, ради которого нас пригласили сюда. Пригласили Холмса, если быть точным. Сильные мира сего не часто прибегают к его услугам. Но — прибегают. Что-то будет на сей раз?

Я раздумывал над тем, что надеть, когда в дверь постучали.

— Ватсон, вы в нерешительности, — Холмс был в светлом полотняном костюме.

— Да, Холмс. Смокинг?

— Нет, нет, ни в коем случае. Во-первых, вы слышали: «без формальностей». Во-вторых, облачаясь в смокинг или во фрак, вы претендуете, хотя бы чисто внешне, встать с хозяином на одну ступень, в простой же одежде вы даете ему возможность снизойти до вас. И в-третьих, в России от иностранцев ожидают экстравагантности, она придает больший вес. Будь у вас костюм для игры в гольф…

— У меня нет костюма для игры в гольф.

— Тогда наденьте вот этот, клетчатый.

Я по-прежнему колебался, но решил довериться Холмсу. В конце концов, его принимали в Виндзоре.

— Не в этом дело, — словно прочитав мои мысли, рассмеялся Холмс. — Вызывая водопроводчика, вы ведь не ждете, что тот заявится во фраке, достаточно, если его одежда опрятна. Так вот, мы — те же водопроводчики.

Довод ошеломил меня, и я поспешил с переодеванием согласно рекомендации моего друга.

И вовремя — Константин стоял на пороге.

— Господа, вы готовы?

Студент был в белой фрачной паре. Однако.

Заходящее солнце било прямо в фасад замка; струи фонтана казались игристым розовым вином, а сам замок светился огненно.

— Сколько лет замку? — спросил я студента.

— О, много. Двадцать пять, кажется.

— Двадцать пять?

— Да.

Мелкие водяные брызги настигли нас у ступеней парадного хода. На миг стало зябко. Холмс поежился, но жаркое континентальное лето поспешило вернуться.

— Вода — артезианская, — сообщил Константин, — водонапорная башня скрыта деревьями, но она под стать замку. Красивая. И высокая. С обратной стороны дворца — каскад, вода идет вниз, на сахарный завод и фабрику. Не зря тратится.

Лакей — ливрейный, в парике, повел нас внутрь замка, к принцу Петру. Константин остался у фонтана коротать время до ужина.

Несколько переходов по мрачноватым коридорам, и мы оказались в кабинете Его Высочества.

Принц встретил нас радушно.

— Располагайтесь, пожалуйста, — он указал на кресла.

Мы сели, а Его Высочество зашагал по ковру, большому, но изрядно вытертому.

— Благодарю вас, господа, что смогли откликнуться на мою просьбу и приехать. Дело, которое заставило прибегнуть к вашей помощи, на первый взгляд может показаться мелким и пустячным, но, поверьте, для меня, для всей нашей семьи оно имеет исключительно важное значение. Сигару? — спохватился принц Петр.

— Я предпочитаю трубку, — Холмс полез в карман.

Сигару взял я, уж не знаю зачем. Последнее время я отвратился от курения, а сигары вообще пробовал редко. Однажды, если мне не изменяет память. Наверное, действовала атмосфера: принцы, замки, Россия.

— Здесь, в этом кабинете — наш рабочий сейф. Неделю назад я заметил, что из него исчезли драгоценности моей жены — кольцо с бриллиантом и пара рубинов. Пропажа неприятна и сама по себе, но особенно из-за некоторых обстоятельств, связанных с камнями.

— Каких же? — Холмс наслаждался своей трубкой, а я безо всякого удовольствия пускал дым в потолок — тоже не простой, обшитый деревом, по которому были выжжены десятки миниатюр. Просто Шахразада, тысяча и одна ночь.

— Камни — приданое жены, и весьма редки. Бриллиант — шестнадцать карат, а рубины просто уникальны — они светятся в темноте. По преданию, это очень древние камни, из сокровищницы египетских фараонов, и их потеря крайне огорчительна.

— В сейфе хранились только эти драгоценности?

— Да. Собственно, жена держит свои украшения в нашем имении Ольгино, а эти камни я принес исследовать на радиоактивность. Я предполагаю, что свечение является следствием содержания в рубинах примеси радия, и хотел повторить опыт доктора Беккереля — положить на фотопластинку, обернутую черной светонепроницаемой бумагой. Так вот, я их принес, а на следующий день, когда я вознамерился провести эксперимент, они пропали.

— А почему вы решили поставить опыт здесь, а не в своем имении?

— Хотел воспользоваться лабораторией отца. Да и ему было любопытно проделать с камнями некоторые эксперименты из области оптики. Собственно, это была его идея — насчет радия.

— Следовательно, о том, что драгоценности были здесь, в сейфе, знали вы и ваш отец, принц Александр. Кто-нибудь еще?

— Жена. Я, разумеется, взял драгоценности с ее согласия.

— Позвольте взглянуть на сейф.

Принц подвел Холмса к стене.