Лето секретов - [2]

Резкие черты, унаследованные от мамаши, не портили его внешность. Черные волосы гладко зачесаны назад, темные брови подчеркивают прямизну носа и чувственность рта, плохо сочетающуюся с холодными глазами и непослушным локоном, упавшим на лоб. Если бы не ухмылочка, прилипшая к физиономии, его вполне можно было бы назвать красавцем. Но надменного покорителя женских сердец ее разглядывание совершенно не волновало: поймав ее взгляд, он осклабился еще шире, в глазах сверкнули озорные искры.

Джинни справилась с желанием провалиться сквозь пол и, вздернув подбородок, продолжила оценку «товара». Хотя он и сидел, она сумела определить, что он высок, не менее шести футов ростом. Незнакомец снял пиджак, утомленный жарой и духотой; сквозь тонкую сорочку проглядывали великолепные мускулы.

Джинни прикусила губу и посмотрела на часы: сколько еще ей здесь торчать? Она потерла виски, пытаясь унять боль от переутомления и стресса, а когда подняла голову, то заметила, что теперь он изучает ее. Не желая сдаваться, она выпрямила спину и сделала непроницаемую мину: не хватало только, чтобы этот наглец почувствовал ее слабость! Плевать она на него хотела!

Джинни не привыкла к такой реакции мужчин, ей впервые попался нахал, возненавидевший ее с первого взгляда! Она давно усвоила, что обладает импозантной внешностью, и была уязвлена тем, что этот высокомерный брюнет не оценил по достоинству ее соблазнительную изящную фигуру, огромные голубые глаза, обрамленные густыми, длинными ресницами, и золотистые, с медовым оттенком, волосы, подчеркивающие – она это знала – привлекательность ее лица.

Сол Ланкастер, однако, вовсе не остался равнодушен к ее телесным прелестям, как ей показалось, – он был нормальным здоровым мужчиной тридцати двух лет с отличным зрением. Он узнал Джинни еще до того, как она назвала свою фамилию работнице регистратуры, и невольно содрогнулся. Вирджиния и Энн Синклер были похожи как две капли воды, а фамилия, которую они носили, вызывала у него исключительно неприятные ассоциации: там, где Синклеры, – жди беды!

Когда матушка позвонила ему в казарму и попросила срочно приехать, Сол не поверил своим ушам. Вернее, он сам догадался по ее тону, что ему следует это сделать: мать никогда не признавалась в беспомощности и никого ни о чем не просила. Впрочем, на этот раз вряд ли стоило удивляться, что мать нуждается в моральной поддержке. После всего того, что натворил его папаша!.. Не будь этот безбожник таким идиотом, вряд ли Энн Синклер посмела бы вести себя столь вызывающе.

Он только что вернулся из охваченной гражданской войной Боснии, где ему изрядно потрепали нервы, и надеялся расслабиться и отдохнуть. А вместо этого очутился в приемной больницы! Сол тяжело вздохнул, раздраженно передернул плечами и с неприязнью взглянул на Джинни Синклер. Как и ее мамаша, эта взрывоопасная блондинка излучала удивительную ауру, смущая мужчин поразительной смесью сексуальности и невинности. Но за такой личиной – Сол Ланкастер знал это наверняка – скрывалась расчетливая и агрессивная хищница.

При звуке шагов, приближающихся к ним по длинному больничному коридору, все трое сидящих в приемном покое разом повернули головы, а Сол даже вскочил со стула, с легкостью и быстротой бывалого спортсмена. Джинни тоже встала, однако врач лишь скользнул по ней оценивающим взглядом и заговорил с двумя другими посетителями, ожидавшими его появления. Джинни тяжело вздохнула и снова села. Но ждать ей пришлось недолго: сестра за стойкой улыбнулась и, окликнув по фамилии, сказала, что она может поговорить с матерью.

– Пойдемте, я провожу вас. – Медсестра вышла из-за перегородки и повела Джинни в палату. – Но только не более пяти минут!

– Ну, как она? – на ходу спросила Джинни. – Долго ее здесь продержат?

– Не более двух дней. У нее трещины в нескольких ребрах, так что некоторое время ей придется терпеть неудобства, как вы понимаете. Она получила легкое сотрясение мозга, ну и, конечно, множественные ушибы. Но в целом ее состояние не вызывает опасений, можете не волноваться. – С этими словами она распахнула дверь в палату.

– Мама! – Джинни бросилась к больничной койке, вновь заволновавшись при виде матери, бледное лицо которой украшал лиловый синяк на виске.

– Со мной все в порядке! – вымучила улыбку Энн Синклер, но ее выдавал тихий дрожащий голос. Она сжала дочери руку. – Я рада, что ты примчалась меня проведать! Прости, Джинни!

– Но в чем ты виновата? – Джинни нахмурилась. – Я ничего не понимаю! Разве авария случилась по твоей вине? Кто-то по… страдал? – запнувшись на слове «погиб», застрявшем в горле, спросила она. Ей страшно было подумать, что мать стала виновницей чьей-то смерти.

– Не я вела автомобиль, – отведя взгляд, чуть слышно выдохнула Энн. – За рулем сидел Дэви! Ему пришлось резко повернуть, чтобы не сбить мотоциклиста, и мы врезались в столб. Кроме нас, никто не пострадал. Но я не знаю, как чувствует себя Дэви! Я пыталась узнать у сестры, но та ничего мне не ответила.

– Дэви? – переспросила Джинни. Вот это новость!

– Ты ведь знаешь, кого я имею в виду, – отвела взгляд Энн. – Сэр Дэвид Ланкастер любезно согласился подвезти меня домой, и по дороге…