Лето с капитаном Грантом - [16]

— Раз, два, три, четыре. Глубже наклоны, три-четыре… Молодец, Денис Лебедев, хорошо! — И от души порадовался своей уловке: Денис и Алька друзья, но, так сказать, «друзья-соперники». И что касается одного, другой сейчас же замечает.

Алька вдруг поймал себя на том, что вместе со всеми делает мощные приседания и сердце его крепко бьется.

— Молодец, Алик! И не забудьте, второй отряд, завтра матч!

После зарядки — четыре обязательных круга по дорожке стадиона. Такова традиция.

— Круг «М»! — кричит Эдуард Иванович. — Второй круг — «А»…

«Может, и не очень умная традиция, — думает Алька на бегу, — за четыре буквы слова «Маяк» четыре круга, а все-таки и ничего — каждое утро честь лагерю. С традициями вообще как-то жить проще».

Сперва он набрал хороший темп, но потом побежал все медленней, медленней. И скоро попал в стан самых отстающих девчонок. Последней громко дышала Козлова Люся. Она была откровенно неспортивная и полноватая в своих эластичных брюках. Но все-таки она была красивая, удивительно кареглазая. А особенно Алька был неравнодушен к ее несовременным светло-русым косам.

Оказавшись рядом с Козловой, Алька начал подпрыгивать и так, полупрыжками, продвигался вперед. Это, ясное дело, не самый простой способ преодоления дистанции, но зато почти незаметно, что Козлова выше его на полголовы.

Люся шаталась, моталась из стороны в сторону. Вроде и от усталости, а больше от того, что бежать ей уж больно не хотелось. Однако она была человеком старательным и послушным. Бежала.

— Э, Козлова, ты же вектор неправильно прикладываешь! — крикнул Алька.

Козлова попыталась вспомнить: то ли она еще не проходила, что такое вектор, то ли уже проходила и успела забыть. Алька это сейчас же заметил:

— Вектор, Козлова, — это не тот молодой человек, который таскает тебе портфель. То будет Виктор. А вектор — направляющая приложения сил.

Люся Козлова, скромный человек, ни о каких Викторах не слыхала. Ей было и лестно узнать о себе такое мнение, и обидно, что ее принимают за сердцеедку. В результате она не знала, как ответить. Она молча шлепала дальше, а Алька подпрыгивал вокруг нее, как чертик из стакана. И Люся обреченно знала: от Лимонова Альки ничего хорошего не жди!

Совершенно неожиданно на помощь ей пришла Ветка. Она тоже бежала в хвосте процессии:

— Слушай, Лимонов, и чего ты такой остроумный, а? Тебе, случайно, кеды в плечах не жмут?

— Смени ты пластинку, Ветка! Всегда молотишь одно и то же!

Он уже упрыгался, пот сыпал с него крупным горохом. А тут еще Ветка с этими обрыдлыми шуточками. Ветка же отлично знала, что Лимонова так и надо выживать. И она продолжала свой хорошо известный отряду репертуар:

— А чего ты занервничал, Лимонов? У тебя, случайно, в очках плечи не потеют?

— Слушай, жми отсюда!

— Иду, бегу, спешу и падаю… Сейчас только шнурки поглажу…

— У… Ветка-палка-дубинка! — И Лимонов убежал вперед.

Люся смотрела ему в спину и опять не знала, радоваться ей избавлению или не радоваться: к ней не так уж часто приставали мальчишки. Но Алька был все-таки слишком маловат. Поэтому в ней победило чувство благодарности. Люся пробежала немного, положив Ветке горячую руку на плечо. Это было странное зрелище.

Потом она спросила:

— Мы чего сейчас бежим? «Я» или уже «К»? С этим Лимоненком все перепутала!

— Да ты переходи на ходьбу, — сказала Ветка чуть холодновато. — Эдуард ведь разрешил.

«Лимоненок, — думал Алька, — Лимоненок…» Тут только дурак не поймет, что Люся намекала на его рост. Алька остановился и пошел через футбольное поле в отряд.

После завтрака комиссия второго отряда отправилась по лагерю проверять чистоту. В комиссии были Алька, Осипов, Ветка и Алла Федосеева. И Ольга Петровна — для придания веса.

Алька в таких делах старался сохранять серьезность и строгость, так как в случае малейшей несправедливости ребята идут на тебя чуть ли не танком.

Алла Федосеева тоже сохраняла серьезность. Она чаще всего была серьезна. И когда к ней обращались, эдак медленно поворачивала голову: «Извини. Что-что?» Она себя ценила. Как будущую солистку.

И Осипов сохранял серьезность, потому что считал Федосееву красавицей.

Одна Ветка веселилась, хотя ей было и не до веселья. Осипов, который прижился в «Маяке», уже вторую смену не обращал на нее внимания.

Алька хорошо знал и Аллу Федосееву, и Ветку по другим годам: нормальные люди, особенно Ветка. Да и этот ничего, Осипов. Сначала, правда, всех за дураков считал, а теперь стал ничего.

Ветка продолжала острить с горя, и Альке, который всегда принимал сторону слабых, ничего не оставалось, как поддержать ее. Они пришли на территорию первого отряда. И Ветка, вынув из кармана фантик, кинула его на дорожку. Это была всего лишь шутка, да к тому же известная. Не успел фантик упасть, как Ветка закричала:

— Имеется набросанность бумажек!.. Так и запишем!

Если в других отрядах просто улыбались и беззлобно кричали на Ветку, здесь они напоролись на очень слабо понимающего юмор Ромку Лучика. В противоположность своей нежной фамилии он был длинный, широкоплечий, глаза у него горели холодными огнями, особенно когда дело касалось чести родного отряда.