Лето быстрых перемен - [59]
– Очнулся, мудак?! – вновь раскрыл свою гадкую пасть рыжий и потом сдавил мою шею так, что я застонал от боли. – Так-то будет лучше!
По лицам двух других парней, которые сейчас обступали меня с разных сторон, и которые совсем ещё недавно обретались в ООО «Мистраль», я быстро догадался, кому именно обязан гостеприимством.
Один из парней, тот, что был в кожаных штанах и футболке, комплекцией и сумрачной физиономией с перебитым носом здорово напоминал боксера-тяжеловеса. Его сутуловатый приятель (он носил светло-коричневые джинсы и рубаху навыпуск) с бесхитростной мордашкой, усыпанной веснушками, скорее смахивал на смешливого студента-недоучку, которого занесло сюда непонятно каким ветром.
В отличие от рыжего ублюдка, у обоих парней под мышкой болталась кобура с оружием.
Как мне показалось, в данный момент вся гоп-компания кого-то ждала.
Людмила Алексеевна появилась в комнатушке минут через пять, одетая в дорогое вечернее платье, эффектно подчеркивающее её стройную фигуру с прелестными формами. Руки женщины обтягивали длинные, до локтей, черные перчатки.
Вечерний наряд Каперской заставил меня предположить, что до сего момента я провалялся без сознания не один час…
Короткий, едва уловимый жест вдовьей головки и рыжий монстр послушно содрал с моего рта липкую ленту, заставив меня при этом громко замычать от боли.
– Кто ты? – равнодушно спросила Каперская, разглядывая меня, словно незнакомый дорожный указатель, что внезапно попался ей на давно известном пути.
Я вновь назвал имя Сашки Семчина, который в школе был моим лучшим дружком и последние двадцать лет благополучно обитал в Челябинске вместе с семейством. Сашкину фамилию я уж точно не забуду до конца своих дней, сколько бы меня перед этим ни травили хлороформом.
– Будет врать, среди столичной ментуры такого не числится! – негромко возразила Каперская, и в её голосе послышался не только укор, но и уже знакомые мне металлические нотки. – Твоё настоящее имя?!
Я упрямо мотнул головой и повторил ранее сказанное. В глотке у меня опять стало суше, чем во включенной печной духовке и потому каждое слово давалось с огромным трудом.
В ответ на эти признания, Людмила Алексеевна загадочно улыбнулась одними губами и сделала очередной знак рыжему.
Тот кивнул хозяйке и затем, практически без подготовки, обрушился на меня с кулаками, каждый из которых, ни по весу, ни по твердости ничуть не уступал кувалде.
После третьего или четвертого удара этого костолома меня, словно плюшевого мишку, отшвырнуло назад, и я со всего маху загремел на пол, сильно ударившись плечом о какой-то угол.
Рыжая сволочь тут же подскочила ко мне и продолжила избиение ногами.
Попытка увернуться от ударов безжалостного монстра оказалась абсолютно безуспешной, и, кажется, лишь раззадорила моего мучителя.
Я очень быстро потерял счет времени, и когда рыжий, наконец, отступил в сторону, мне показалось, что пронеслась целая жизнь.
Каперская немедленно приказала поставить меня на ноги и затем, глядя на моё окровавленное, вмиг заплывшее лицо, хитро подмигнула своим красивым накрашенным глазом.
– Ну, как? – поинтересовалась она с таким видом, будто я только что отведал за столом одно из приготовленный ею блюд. – Добавка нужна?…
Я благоразумно промолчал, хотя у меня в этот момент было неодолимое желание плюнуть прямёхонько в её ехидные глазки. Но такого удовольствия я себе сейчас, увы, позволить не мог.
– Ты – мент!!! – вдруг злобно рявкнула эта расфуфыренная «леди», отступив на шаг назад. – Это на морде написано! А сказками про поиски приятеля меня не проведешь!
Каперская порывисто взглянула на золотой кулон с миниатюрными часиками, что висел у неё на шее, и затем с явным сожалением развела руками.
– Жаль, я опаздываю на вечеринку! – разочарованно заметила она, но тут же добавила. – Завтра ещё поболтаем!
С этими словами вдова решительно повернулась ко мне спиной и затем удалилась из комнатушки, изящно придерживая ручкой подол своего роскошного платья.
Когда Каперская ушла, рыжий ткнул в мою сторону пальцем и приказал напарникам продолжить со мной воспитательную работу.
Те не стали ждать повторного приглашения и, быстро заняв удобные позиции, принялись дубасить меня руками и ногами, по чему придется. Старательные исполнители всегда пытаются сделать больше, чем их просят, и эта парочка не стала исключением. Причем по усердию, студент-недоучка заметно опередил парня с перебитым носом.
Вторая серия мордобоя была ненамного длиннее первой, но оказалась гораздо более результативной: очень скоро я получил сильнейший удар в висок, после которого молча свалился на пол без сознания.
Боль и в этот раз помогла мне прийти в себя – тупая всепроникающая боль, которая внезапно обрушилась на меня буквально со всех сторон. Эта боль безжалостными тисками сдавила мою несчастную голову, а избитое тело заныло от неё так, будто на меня перед этим сбросили несколько валунов.
Сознание включилось моментально, точно так же, как после нажатия соответствующей кнопки включается пылесос или, скажем, магнитофон. Правда, в отличие от упомянутой бытовой техники, мой оживший рассудок вполне мог вести со мною внутренний диалог, чем сразу же не преминул воспользоваться.
В порыве гнева гражданин Щегодубцев мог нанести смертельную рану собственной жене, но он вряд ли бы поднял руку на трёхлетнего сына и тем самым подверг его мучительной смерти. Никто не мог и предположить, что расследование данного преступления приведёт к весьма неожиданному результату.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.