Лето быстрых перемен - [42]

Над Юлькиной любовью к утреннему кофе в лучшие времена я постоянно посмеивался, но сегодня решил использовать эту маленькую женскую слабость для разведки, предположив, что Юлька вполне могла заказать завтрак в номер.

Уразумев ситуацию, толстушка повернулась к своему компьютеру.

– Вы выиграли! – деловито сообщила она через минуту. – Ваша Юля действительно заказывала сегодня «капучино».

Вслед за этим женщина предложила убедиться, что победа в споре осталась за мной.

Взглянув на монитор, я увидел, что нынешним утром в шестьсот двадцать третий номер, помимо бифштекса с картофелем фри, заказали две порции кофе и четыре бутылки «Клинского». Этих сведений вполне хватило, чтобы выяснить, что в Юлькином номере завтракали, минимум, два человека. Причем, вторым, скорее всего, был мужчина, так как по утрам Юлька обычно ничего не ела. Что же касается пива, то она его терпеть не могла и никогда не считала женским напитком.

По моей просьбе, любезная женщина сделала распечатку заказа в шестьсот двадцать третий, в которой, кстати, был указан и внутренний телефон.

Вскоре после того, как я вновь вышел в коридор, на глаза попался телефонный аппарат, что висел на стене в двух шагах от служебного лифта. Немного поразмышляв, я заглянул в распечатку и затем снял телефонную трубку.

Убедиться, что в шестьсот двадцать третьем номере никого нет было несложно, тем не менее, я перенабрал номер и ещё пару минут вслушивался в длинные ровные гудки.

После этого я вызвал лифт и поднялся на тринадцатый этаж.

В широком светлом коридоре не было никого, кроме двух пацанят лет семи, которые, в ожидании родителей, с упоением кидали друг в дружку большой ярко-желтый мяч.

Я прошел к Юлькиному номеру и, взглянув на прочную дубовую дверь, убедился, что она заперта, причем, заперта на электронный замок, которыми, судя по всему, были оборудованы все здешние двери.

Прежде чем вернуться к лифту, я заглянул в холл с диванами и десятком кресел, из окна которого открывался захватывающий вид на побережье.

Пейзаж меня сейчас не интересовал. Убедившись, что холл безлюден, а служба безопасности отеля не разместила поблизости своих видеокамер, я достал из сумки книжку с афоризмами, в которую ещё в Москве вложил конверт с фотографиями. Через минуту конверт был спрятан под подушку одного из диванов, который располагался дальше от окна и показался достаточно надежным местом для хранения компромата на Юльку и её дружка – я не знал, как будут развиваться события в дальнейшем, и, на всякий случай, решил перестраховаться.

Спускаясь в лифте, в обществе трех шумных, довольно милых девиц в шортах и фривольных топиках, я мысленно прикидывал шансы найти интересующую меня парочку на пляже.

Когда минут через десять я очутился рядом с морем, надежда отыскать Юльку и её кобеля стала быстро угасать: в прибрежных волнах и длинной полоске галечного пляжа было столько отдыхающих, что, доведись их вдруг пересчитывать, на это ушла бы, наверно, целая неделя!

Глядя на раскинувшееся перед глазами многоцветье купальных костюмов, зонтов, полотенец и пластиковых лежаков, дополняемое ровным шумом прибоя и почти базарной людской разноголосицей, я попытался сообразить, как лучше выйти из затруднительной ситуации.

Решение подсказал длинный пирс, который выдавался в сторону моря метров на пятьдесят и с которого, то и дело, ныряли беззаботные подростки.

Расположившись на пирсе, как на своеобразном наблюдательном пункте, я достал бинокль и стал неторопливо разглядывать пляж, пытаясь отыскать на нём Юльку.

Признаюсь, плеск волн и вид сотен отдыхающих людей в эти минуты меня безумно раздражали. Вместо того, чтобы отдыхать и наслаждаться жизнью рядом с этой беспечной публикой, я был вынужден заниматься гораздо более неприятным делом с ещё неясным финалом! Наверно, это была издёвка судьбы, решившей проучить меня за доверчивость и неравнодушие к женщинам…

Прошло не меньше полутора часов, пока я, наконец, высмотрел Юльку, которая обосновалась в тени огромного зонта метрах в восьмидесяти от основания пирса. Приметив несколько подходящих ориентиров, я переместился поближе и вскоре уже наблюдал за ней, находясь в тени стационарного пляжного навеса.

Гросс показался рядом с Юлькиным зонтиком минут через десять и, судя по мокрым волосам, только что вылез из моря. За время, что прошло со дня моего знакомства с этим субъектом, он успел неплохо загореть и отпустил бородку, которая наверняка нравилась здешним девицам.

Парочка пробыла на пляже до половины первого, а затем, когда солнце стало палить особенно сильно, не спеша направилась в гостиницу.

После обеда, где-то около четырёх, Юлька вновь отправилась на пляж, а я (кстати, уже изрядно устав от жары) проводил её взглядом и стал дожидаться появления Гросса.

Юлькин сожитель показался на крыльце гостиницы минут через двадцать, однако, вопреки моим ожиданиям, направился не на пляж, а в сторону городского шоссе.

Я дождался пока Гросс исчезнет за ближайшей растительностью, а затем прихватил сумку и зашагал следом.

Через четверть часа я стоял на задней площадке автобуса, мчащегося в центр города, и краем глаза наблюдал за своим подопечным, который сейчас находился неподалеку от средней двери.