Лето без милосердия - [18]

Варрен поймал её за плечи, не дав отстраниться, и рассмеялся:

— Я помню, ты говорила, что в твоём мире такое не уважают. Но, согласись, просто сплетни и сплетни, меняющие судьбу государства — немного разный уровень.

— Хорошо, согласна. Давай я посчитаю это все, и пойдём ужинать, — как ни приятно было бы побыть с женихом наедине, но Варрен выглядел не просто усталым, а измотанным. Раз уж вырвался домой, пусть хоть поест нормально и выспаться хотя бы попробует. — Лист бумаги и карандаш одолжишь?

Варрен выдернул из писчего набора остро заточенный карандаш и лист плотной бумаги, слишком хорошей, по мнению Жени, для черновиков, но дешёвки в доме фор Циррентов не держали. Ну что ж, рассортировать счета к заявкам, и — за сложение и умножение.

Меньше чем через полчаса все было готово. Варрен что-то черкал на своих списках, когда Женя положила перед ним начисто переписанный лист с общими итогами. Несколько секунд он, похоже, не мог понять, что перед ним, и лишь затем, подняв голову, посмотрел на Женю совершенно ошалевшим взглядом:

— Идеально. Дорогая, ты меня спасаешь!

— Исключительно ради себя, — пошутила Женя. — как любая уважающая себя женщина, которая имеет виды на любимого мужчину. Забудь ненадолго о работе, это полезно, и пойдём в столовую, тётушка наверняка ждёт.

О чем можно говорить за ужином, если хочешь, чтобы дорогой тебе мужчина переключил мозги и отдохнул, а все возможные темы так или иначе связаны с грызущими его проблемами? Никогда раньше Женя не задумывалась о таком, а зря. Тётушка Гелли расспрашивала о положении дел на юге, о том, где сейчас может быть адмирал Гронтеш — интерес понятный, она тоже беспокоилась за любимого. Варрен рассуждал о соотношении сил, почему-то трижды повторил, как рад, что познакомил «нашу Джегейль» с принцем Ларком, что из этого знакомства вышел толк и польза для короны. Уже под конец ужина, так и не придумав подходящую тему, Женя спросила:

— А Цинни и дядюшка Винс приедут на свадьбу?

Варрен замер на полуслове, покачал головой:

— Жаль тебя огорчать, дорогая, но отозвать посла из Тириссы, пока идёт война, пусть даже ненадолго — недопустимо. Цинни, разумеется, приедет, но Винсенн…

«Ну вот, — подавила вздох Женя, — и здесь война всплыла, никуда от неё не деться».

— Жаль. Ну ладно, что делать. Хорошо, что хоть я к ним съездила, познакомились.

— Я тоже рад, — Варрен встал, обошёл стол и поцеловал Жене руку. — Спокойной ночи, мои милые дамы. Я ещё немного поработаю. Джегейль, завтра — сразу после завтрака.

— Конечно, дорогой, — радостно улыбнулась Женя. Ответить именно так, по-семейному, оказалось немного весело и очень, очень приятно. И Варрену, кажется, понравилось.

Этой ночью она долго не могла заснуть, а когда заснула, привиделся давно уже позабытый начальник, рассуждающий о том, что любой расчёт себестоимости должен включать в себя расходы на подкуп, шантаж и шпионскую деятельность. Женя кивала и вносила в таблицу все новые и новые колонки, а любимое начальство, в какой-то момент оказавшееся вдруг дядюшкой Винсом, никак не унималось:

— Представительские расходы. Похоронные. То есть как — какие похоронные, понадобится тебе похоронить конкурента, и на какие деньги тебе его замочат? Не за «спасибо» же. Жалованье агентам влияния внесла? А информаторам? И капитанов не забудь!

— И таможенников? — убито спросила Женя.

— Ох, как я мог забыть! Умница, племянница, моя школа.

Рассвет Женя встретила с облегчением. Давно ей не снилось такой дурацкой ерунды, даже не по себе стало. Эх, сейчас бы кофе, большую кружку!

Но пришлось обходиться крепким чаем, и в карете пo пути к Тайной канцелярии Женя клевала носом. Вскидывалась, когда колесо натыкалось на особенно крупный булыжник и карету встряхивало, смотрела в окно, зевала и вновь прикрывала глаза, удобно устроив голову у жениха на плече.

— Мне казалось, что ты рано встаёшь, — в очередной раз придержав Женю на ухабе, Варрен наконец догадался обнять её покрепче. — Если тебе неудобно это время…

— Удобно! — перебила Женя. — Просто спала плохо, кошмары замучили. Слишком обрадовалась, наверное.

— Кошмары оттого что обрадовалась, — выразительно произнёс Варрен.

— Да, и в самом деле, смешно звучит, — согласилась Женя. — Ничего, все в порядке будет. Знал бы ты, с какого недосыпу мне случалось дома на работу ползти, и ничего.

Так и продремала всю дорогу; кажется, Варрен даже велел ехать потише…

Кабинет начальника Тайной канцелярии ничуть не изменился с того дня, как Женя впервые здесь очутилась. Натёртый до блеска паркетный пол, обшитый багряным бархатом диван с вычурной резной спинкой, резное бюро, шкаф с бумагами, массивный стол, хрустальная люстра, широкое окно, которое Варрен тут же распахнул настежь. Тигриная шкура, закрывавшая дверь в крохотную спальню, тоже никуда не делась, и Женя улыбнулась, поддавшись минутной ностальгии:

— А ведь получается, что я попала в твою постель в первую же ночь здесь.

— Вам, женщинам, обязательно подавай мистические совпадения, — проворчал Варрен. Или уже не Варрен, а граф фор Циррент — на рабочем месте ничего личного?

Женя устроилась за откидным столиком бюро — отпускать невесту от себя дальше, чем на три шага, Варрен, очевидно, не собирался. Выложил перед ней неровные стопки бумаг, спросил: