Летные дневники, часть 5 - [7]

          После войны… Что ж, я в 64-м году, через 20 лет, еще видел в Кременчуге развалины. А в 68-м был послан в колхоз, в енисейскую деревню Масленниково, где еще никогда не было электричества.

          А в это время проклятая ФРГ уже была в первой десятке. Кто же кого победил?

          А мы  поднимали целину, и пыльные бури в Казахстане и гниющее зерно в полях отнюдь не поют славу партии.

          Но все же пелось:

                           Знамена шумят величавым прибоем,

                           Отчизна труда изобильем полна,

                           Нет крепче на свете колхозного строя,

                           Сильна необъятная наша страна!

                            Цветет как сад любимая отчизна,

                            И радость жизни входит в каждый дом.

                            Горят над нами зори коммунизма,

                            Мы славу мудрой Партии поем.

        Что ни слово, то ложь.

        Пошли книги, где гальванизировался труп Хозяина. Мы-то, дураки, наглядевшись на буйство Никиты, думали, что воздается справедливость. И так я и мыслил еще, пожалуй, года три назад, и желал, чтобы, к примеру, Волгоград назвать снова Сталинградом. Все же человек начал с сохой, а кончил с атомной бомбой…

         Наивняк.

         А теперь… я думаю и думаю.

         Где ж была та партия, когда на ее глазах крепостной народ хлынул в города – чтоб выжить. Нынешний его величество рабочий класс – это же лишь в первом поколении рабочие. Это же люмпены по сознанию. Где им до кадровых питерских.

         А партия рассказывала сказочки про мясные комплексы. Слава ей?

         Я не знаю, чья заслуга, – но народ разогнан, достоинство Мастера уничтожено, культура забыта, кормимся  объедками Запада, молодежь бездуховна, комсомол – пример махрового бюрократизма и лжи, и кругом ложь, и гниль, и сомнения.

         И сам я, продукт эпохи волюнтаризма и застоя, конформист до мозга костей, приспособленец, слабый, бесхребетный человек, с кашей в голове, – какой я коммунист? Какой борец, трибун? Во что я верю?

         Во мне лишь глухое раздражение, тяжкая обида прозревшего кастрата, сознание того, что все насмарку.

         Партия сейчас, кого ни возьми, это портфель и кресло. И блага. В партию сейчас вступают лишь те, кто твердо уверен: перестройке не быть. Или дурачки, неспособные оглянуться назад.

         А я оглядываюсь и вижу: миллионы жертв – они были нужны? И миллионы обид за эти жертвы, и миллионы надежд, и миллионы разочарований. И всеобщий страх, приспособленчество и двуличие. И правила игры, которые заданы сверху раз и навсегда, правила, которые мы принимаем. Неверие, цинизм. Низменные инстинкты. Мне, мое, много, урвать. Хорьки.

        Разрушена Личность. Ущербен Мастер. Торжествующий хам у власти.

        «Лишь бы не меня».

        На что опереться?

        На Мастерство?

        Я слыхал, читал о  когорте умельцев, закрывающих крышку часов паровым молотом или коробок спичек – ковшом экскаватора, или нивелирующих бульдозером на глаз стадион с точностью 2-3 сантиметра. До некоторой степени и себя примазываю к этой же категории: ведь иной раз притрешь самолет двенадцатью колесами к бетону со сравнимой точностью и мягкостью. Наверно же и я профессионал.

        Но… срок вышел. Да и нет во мне той особой профессиональной гордости, высокой, что отличает Личность. Ну нет, я не цельный человек. Да и поищи их нынче, цельных. Слава КПСС.

       Может, опереться на Веру?

       Так нет веры. Ни во что уже я не поверю, пусть там Горбачев хоть золотые горы обещает. Не верю ни в бога, ни в духовный потенциал общества. Нету ни того, ни другого, ни третьего. Все ложь и суета.

       Краткий курс истории партии. После революции она первые десять лет грызла друг другу глотки за трон, потом объявила царя, потом, уже по его указке, стала рубить головы и себе, и лучшей части народа; в 30-е годы организовала в стране голод, а страну превратила в концлагерь; зная о грядущей войне, не смогла к ней подготовиться, только захватила чужие земли и присоединила к своим, заложив мину замедленного действия на долгие годы; потом загубила 20 миллионов человек «малой кровью, могучим ударом»; силой насадила в половине Европы тоталитарные марионеточные режимы на штыках; потом десять лет вырубала под корень все, что еще порядочного осталось среди интеллигенции; отбросила назад ведущие науки, и теперь мы отстаем от мира на 20 лет; потом десять лет метаний, заскоков, прожектов; сотни тысяч судеб одним росчерком пера; добили деревню окончательно; потом двадцать лет разврата, разбазаривания пресловутого потенциала – и окончательный духовный распад общества. А теперь – снова «слава партии». И она поведет нас вперед… или назад?

          И нельзя порушить эти дворцы всевозможных комитетов, нельзя выгнать и дать лопату в руки этим миллионам бездельников и демагогов…

          Нет, я партии славу петь не могу и не буду. Вела она народ, как Сусанин, и завела в такое болото… Нет, партия перед народом в большом долгу., велика ее вина, а мнимые заслуги явно завышены. И еще неизвестно, что было бы с Россией, избери она иной путь. Выбор был ведь?