Летные дневники, часть 5 - [32]

          И на другом полюсе – коллектив. Общество. Мы. Наши. Стая. Муравьиная психология.

          И неповторимый Я – муравей  в стае. И Ценность моего Я – лишь в том, как я сумею сцепить клеточки моего неповторимого мозга в Единый Мозг Коллектива.

          Нет коллектива. Вздор. Нет партии, нет класса, нет общества и нет государства. Есть миллионы Я, и каждый – неповторим. И каждый лично мне интересен – положительно или отрицательно, но – один, сам, личность. А как только они – стая, так я их ненавижу. За стайное, стадное мышление единого коллективного мозга на благо какого-то там общества или государства. 

          Дай мне, а я дам тебе. Но не им. Им я уже дал, много, а мне, единственному и неповторимому Мне, который – целый мир… им до меня нет дела.

          Не хочу быть Данкою; этих Данков, этих Матросовых наклепано предостаточно. И если есть Бог, если есть рай, то с какой горькой улыбкой взирают их благородные души на нас, стадо, за которое они отдали жизнь. Задарма!

          И нечего обманываться какой-то политикой. Хотя и без нее нельзя… грязное дело… но мое Я протестует против нее вообще и требует лишь одного: оставьте меня в покое.

          Умру Я – умрет и все вокруг, потому что Я этого больше не увижу. А если есть Бог и загробная жизнь, то моей бессмертной душе там будет уже не до этой мышиной возни. Там, видимо, другие, более благородные интересы, и миллиарды умерших, их бессмертные души, хочется верить, парят во вселенских масштабах, напрочь, может быть, забыв о Земле, ну, как, к примеру, мы забыли, каково нам было эмбрионами в материнском лоне.

          Ну, а если нет загробного мира?

          Тогда, тем более, надо ценить свое неповторимое Я, любить себя, уважать и защищать в себе Личность. Ибо Я больше не повторюсь никогда.

          Когда моя трепещущая грешная душа предстанет на суд пред Спасителем, о чем спросит Он меня? О том ли, что я сделал для коллектива? Для партии? Для государства? Для коммунизма?

          Нет. Я буду держать ответ за то, как исполнял Его заповеди. Убивал ли. Воровал ли. Или желал жену другого. Или поступал с людьми не так, как хотел бы, чтобы со мной поступали. Был ли добр – не к людям, не к коллективу, а к такому же, к брату, к жене, к ребенку. Как прожил жизнь. Нажил ли врагов или друзей. Оставил ли след на земле.

          И кто я был вообще на этой несправедливой, жестокой, но такой прекрасной Земле?

          Я должен ответить.

                                         ***** 

1991 г. РАЗВАЛ.

               26.07.91 г.    Год прошел. Сегодня годовщина первого самостоятельного полета. Двадцать шесть лет…

         Зачем я вновь взялся за эту писанину? Ведь бросал же, ведь бесполезно.

Засасывает бездуховность и пролетарское бытие.

         Изменения есть. Ну, о политике: если коротко, то партия рушится; Ельцин, какой бы он там ни был, а в решительности ему не откажешь: он рубит сплеча и под корень.

         Я и раньше говорил, что надо эту гадину рушить, а с нею торгашей и колхозы. Вот три гири у нас на ногах; ну, с партией, думаю, всё. А торгаши, у крантика которые, распределители, – жируют пока. Всё – у них, хоть этого всего и мало, хватает только на них, между собой. Но придет и их время, уже, думаю, скоро.

         Я – за торгашей, за капитализм, однозначно, но – за все частное. Рискуй, торгуй, закупай, добывай, вези, продавай, – но сам, на рынке; сам и отвечай.

         Почему я за капитализм? А я при нем, считай, жил, 24 года пролетал в нем, в родимом. Жесткая дисциплина, сверхэксплуатация, слова против хозяина не моги сказать, законы строго соблюдай, неотвратимость наказания, страх безработицы, – чем не джентльменский набор капитализма? Мы им дышим. И я буду верой и правдой служить Хозяину, и он один, сам, без трудового коллектива, сможет оценить и оплатить мой потенциал. 

          Тут вопрос решенный. А те социалистические ценности и идеалы, за которые цепляется партийная верхушка и сраколизы, – это все создано для них и их чад, моим горбом, за мой счет, а мне – фига под нос.

          Тут прошлый раз осенью мы последний раз съездили на море и видели там фильм «Любовь с привилегиями», ради одного которого стоило ехать на тот курорт. «Отдыхали» в тесной комнатке, втроем, на скрипучих диванах, без половой жизни, правда, иногда даже с теплым душем, не говоря уже о жратве, – и этот фильм пришелся как раз кстати.  И – всё. Не переубедишь меня никогда. Я – за капитализм, то есть, за нормальную человеческую жизнь.

           Выбастовали мы себе зарплату: летом за продленку доходит до четырех тысяч деревянных рублей в месяц. 

           Ну и что? Пошел на рынок и купил две покрышки для своего драного «Москвича», по 500 рэ штука. И с такой зарплатой я – только что не нищий. Только-только. И не мечтаю о новой машине.

          Но средний заработок я себе подниму. И как бы ни поднимался уровень минимума, пенсия будет по максимуму.

          Во всяком случае, моя мечта сбылась хоть в той части, что пилот получает больше всех… в стаде. Но не сбылась в той, гораздо более существенной части, что торгаши, с зарплатой 120 р., живут лучше. Вот их-то надо заставить работать.