Летняя королева - [32]

– Рауль, что вы думаете? – Она подскочила к нему и закружилась.

Он смотрел на нее как громом пораженный.

– Мне кажется, я сплю, – вздохнул он, – а вы прекрасное видение.

Петронилла расхохоталась и затанцевала вокруг него, легкая как перышко.

– Нет, я из плоти и крови. Убедитесь! – И она протянула руку.

Он взял ее пальцы и склонился над ними.

– В таком случае вы не видение, а красавица, – с поклоном вымолвил он и достал из-за спины тонкий собачий ошейник, украшенный розовой косичкой и жемчужинами в несколько рядов. – До меня дошли слухи насчет одного нового платья, – пояснил он, – и я подумал, что Бланшетте следует соответствовать своей хозяйке.

Петронилла захлопала в ладоши, с восторженным криком бросилась ему на шею и поцеловала в щеку. Затем она снова закружилась по комнате и, подобрав собачонку с полу, поменяла прежний кожаный ошейник на новый.

– Идеально, – одобрил Рауль. – Вы само совершенство. – И, отвесив церемонный поклон дамам, удалился.

Алиенора смотрела ему вслед, чувствуя в душе признательность за такую заботу. Рауль заменил Петронилле отца, одаривая вниманием, в котором она нуждалась, и отгоняя назойливых юнцов.

Оставив сестру на попечение портних, Алиенора отправилась искать Людовика. В последнее время он отдалился, с ним стало трудно, и ей приходилось немало трудиться, чтобы сохранить свое влияние. Она так и не зачала после выкидыша, да и Людовик несколько раз не смог исполнить свой долг, после чего мчался в церковь молить о прощении за какой-то грех, лишивший его мужественности. Но и в тех случаях, когда он выполнял супружеские обязанности, результатов это не давало – месячные приходили регулярно. И по-прежнему вокруг так и кружили хищники, выжидая момента.

Дверь в покои Людовика была приоткрыта, и оттуда доносился громкий голос свекрови. Алиенора поморщилась. С тех пор как Людовик согласился выдать сестру за наследника английского короля, Эсташа, Аделаида стала совсем невозможной. Констанция отправилась в Англию в феврале, чтобы влиться в новую семью. Вдовствующая королева, потеряв при дворе еще одного союзника и компаньона, а также единственную дочь, ходила целый день мрачная и раздраженная.

В данную минуту она произносила перед Людовиком тираду неприятным резким тоном:

– Ты не должен слушать тех, кто пытается сбить тебя с пути истинного, не позволяя править Францией. Когда я думаю о всех жертвах, которые принес ради тебя отец… Твои предшественники сражались, чтобы посадить тебя на трон, ты несешь на своих плечах все их чаяния и надежды. Это тяжелая ноша, но не позволяй другим забрать ее у тебя. Слышишь? – Последовала пауза, и Аделаида повторила вопрос скрипучим голосом.

Раздался громкий стук, словно она ударила по столу.

– Да, мама, – бесстрастно ответил Людовик.

– А я в этом сомневаюсь. Я сомневаюсь, что ты правишь этой страной по своей воле, а не по приказу других.

– О чьих приказах ты говоришь? – резко осведомился Людовик. – Назовешь имена? Кстати, твои приказы, мама, я тоже не собираюсь исполнять. Я вижу, как ты следишь за мной во время совещаний, так и ждешь момента, чтобы вмешаться. Ты и в отцовскую политику вмешивалась. Я вижу, как ты следишь за Алиенорой и ее сестрой и придираешься к ним по любому поводу.

– А что в том удивительного, когда они ведут себя как плохо воспитанные девицы и насмехаются над нашими традициями? Ты, возможно, веришь в то, что они вежливы и спокойны, но я знаю другое. Я-то вижу, что они в сговоре, эти две юные лисицы, но ты ничего не замечаешь, ты просто слеп! Я принижена. Они никогда не оказывают мне должного уважения, а деньги текут у них сквозь пальцы, как вода сквозь сито. Ты видел, во сколько обошлись последние наряды для младшей? Один только жемчуг обеспечил бы целый монастырь! А знаешь ли ты, сколько твоя жена тратит на ароматическое масло для ламп?

– Вот это я и имел в виду, говоря о придирках. В мире случаются вещи и похуже. Алиенора любит меня, в отличие от тебя.

– Она держит тебя за дурака!

– Это ты принимаешь меня за дурака! – вспыхнул Людовик.

– А ты и есть дурак, и мне больно это видеть. Но пусть так и будет. Я умываю руки. И не приходи ко мне рыдать, когда твоя жизнь превратится в руины.

Алиенора отпрянула на шаг, когда Аделаида в бешенстве выскочила из комнаты.

– Подглядываешь в замочную скважину? – презрительно бросила старая женщина. – Это меня не удивляет.

Алиенора присела в поклоне.

– Мадам, – спокойно произнесла она.

– Ты думаешь, что победила, – огрызнулась Аделаида, – но ты ничего не знаешь. Я всю жизнь трудилась, служа Франции. Я была женой одному королю и матерью другому, и посмотри, куда это меня привело. Тебя ждет такое же падение, моя девочка, потому что всё в конце концов приходит к пустоте. Я наделяю тебя пригоршней праха. Посеешь его – и пожнешь собственную ничтожность. А мне здесь больше делать нечего.

Аделаида проплыла мимо. Алиенора перевела дыхание, собралась и вошла к Людовику.

– Я отправилась тебя искать, – сразу объяснила она, – не зная, что ты занят.

Он скривил губы:

– Ты все слышала?

Алиенора кивнула:

– Должно быть, ей нелегко уступить власть. Думаю, на самом деле будет лучше, если она какое-то время проведет в своих вдовьих владениях на покое. – Алиенора подошла к мужу и положила руку ему на плечо. – Мне жаль, что она такого мнения обо мне и Петронилле. По правде говоря, мы никогда не проявляли к ней неуважения. Но с тех пор, как твоя сестра уехала в Англию, она сама не своя.