Летние учения - [6]

Кавалли внимательно посмотрел на кадетов, сидящих в конце стола. Те, в свою очередь, с безмерным вниманием смотрели на него. Кое-кого из них так и подмывало спросить – почему, собственно, здесь, и зачем их сюда привезли, если раньше так не делали, но все, конечно, молчали. Зато теперь им стало понятно, для чего еще месяц назад мэтр Джироламо взял у каждого из них по маленькой скляночке крови.

А старший паладин продолжил:

– Мы проведем это посвящение в конце практики, помните об этом. Тогда и станет окончательно ясно, сможете ли вы быть паладинами, или нет.

И тут Джулио осмелился все-таки спросить:

– А… сеньор Андреа… А если нет? Что тогда?

– Посвященными Девы вы все равно быть не перестанете, – вместо Кавалли ответил Чампа, наставник Джулио. – А значит, выбор у вас будет небольшой: или монастырь, или инквизиция. Ну или в священники пойти. Но об этом мы поговорим только в том случае, если вы второе посвящение не пройдете. А пока даже не думайте о такой вероятности, вам ясно?

Джулио, сглотнув, кивнул:

– Да, сеньор Ринальдо.

– Вот и хорошо, – Чампа подмигнул своему ученику, но это никак не ободрило Джулио, постоянным кошмаром которого со дня первого посвящения была возможная отправка в монастырь. Конечно, когда кадет Джулио сообразил, что пути назад нет, а впереди – либо монастырь, либо паладинство, он все-таки постарался взяться за ум. Но по-прежнему среди кадетов считался самым ни на что не годным и глупым. Как и его приятель Карло, хотя Оливио и Робертино считали, что не так они и безнадежны, по крайней мере за последнее время и Карло, и Джулио существенно продвинулись и догнали сотоварищей.

После ужина все пошли в мыльню, кроме Маттео и Дино – тем пришлось мыть и чистить посуду, и с этим они провозились допоздна. Совет Хорхе чистить противни песком и золой оказался очень кстати, так что как раз с противнями младшие паладины знатного происхождения справились быстро, дольше возились с котлами, отдирая пригоревшую кашу. Когда они наконец с этим разобрались и доползли до мыльни, воды там уже осталось мало и она успела остыть. Но сил разводить огонь под железной бочкой уже никаких не было, так что Маттео и Дино помылись прохладной водой, как смогли, застирали испачканные на кухне рукава рубашек, и ушли в спальню, где повалились на кровати, едва успев раздеться.

Ночное бдение

Жуткий Замок изначально строился паладинами и для паладинов, потому здесь были предусмотрены особые помещения для тренировок, а также имелась замковая церковь, куда более вместительная, чем обычные замковые часовни. Была она посвящена Деве, и потому в апсиде изображение Девы находилось посередине, и перед ним стоял большой алтарь. Справа были изображения Матери и Судии, а слева – Мастера и Хранителя. Перед ними тоже стояли алтари, но меньше. Во дворе перед входом в церковь была устроена чаша для жертвенного огня, где сжигали приношения, когда их на алтарях заменяли свежими. Обычно Деве приносили цветы или травы, Матери – плоды и колосья, Мастеру – хлеб, синие нитки или вырезанные из дерева аканты, Судии – сложенную особым образом бумагу с написанной на ней молитвой или маленькие свитки из ткани с молитвой же, а Хранителю – прядки собственных волос или птичьи перья. И свечи, которые годились всем богам. Сейчас алтари были пусты, только в большой мраморной вазе перед апсидой стоял букет свежих полевых цветов. Под потолком в медной позеленевшей люстре тускло светились три светошара. Когда Оливио зашел в церковь, он не стал спускать за цепь люстру пониже, чтобы засветить шары поярче, а взял из ящика у входа пять свечей, зажег их об огнекамешек, вделанный в крышку ящика, и подошел к алтарям.

Когда он, вместо того чтоб улечься в постель, надел поверх рубашки и панталон длинную красную накидку с акантами на плечах, груди и подоле, а на ноги – грубые веревочные сандалии, и ушел в церковь, никто из его товарищей по комнате не удивился. Оливио еще до Новолетия окончательно определился со своей паладинской специализацией и решил стать храмовником. Его наставник Джудо Манзони, сам бывший храмовник, этому его решению порадовался – все-таки всякому учителю приятно, когда любимый ученик следует его примеру. Он же и начал сам учить Оливио особым храмовничьим умениям, дополнительно к тому, чему всех младших паладинов учил Теодоро, тоже храмовник. А Оливио теперь должен был следовать храмовничьему уставу, более строгому, чем общепаладинский. Этот устав среди прочего предполагал хотя бы раз в неделю обязательно проводить ночное молитвенное бдение. У странствующих и городских такие бдения были делом сугубо добровольным, они поощрялись, но не считались обязательными. Так что неудивительно, что в храмовники мало кто хотел идти, особенно среди молодых паладинов.

Оливио расставил свечи по алтарям, потом положил на алтарь Девы пучок сорванных по дороге в Жуткий Замок полевых ромашек, и опустился на колени, достав четки. Погрузился в молитву и постепенно вошел в медитативный транс, потому появление Анэсти отметил лишь краем сознания и не стал на это отвлекаться. Анэсти расставил по алтарям свечи, возложил Деве букетик шалфея и преклонил колена перед ее алтарем футах в трех от Оливио. Он тоже был учеником Джудо и тоже выбрал храмовничество – скорее по традиции, чем по призванию, ведь в роду Луческу многие становились паладинами-храмовниками, как, например, Дельгадо – странствующими.