Летние сумерки - [26]

Ночью Ирина несколько раз просыпалась, ей показалось — кто-то кидает в нее гальку, но утром увидела, что все одеяло в алыче; не вылезая из-под одеяла, она наелась сочных перезрелых плодов.

Выйдя на улицу, Ирина услышала, что ее окликнул сын соседки, черный от загара мальчуган.

— Вы только вчера приехали? Сразу видать, вся беленькая, просто жуть… На пляже уже были, да? Там вода не очень. На скалах лучше. Могу показать.

Позже Ирина заметила, что мальчишка невероятный бахвалец: целыми днями стоял подбоченясь на скале в конце пляжа; чуть завидит отдыхающих, «мама мия-а!» — крикнет и бросается в море. Вылезет, ждет следующих зрителей.

День был тихий и жаркий. Ирина долго не выходила из воды: плавала к буйку и там, лежа на спине, качалась на волнах или ныряла и рассматривала медуз, водоросли, раковины.

На пляж пришли знакомые минчане и Ирина заспешила к ним. Его звали Анатолий, ее — Елена.

— Ну как устроились? — спросил Анатолий Ирину, когда они расположились под тентом.

Ирина начала рассказывать, но Елена ее перебила:

— А у нас в доме одни мужчины кавказцы. Смотрят, прямо раздевают догола. Я бы никогда не приехала сюда одна. Мы больше сюда не приедем, на Рижском взморье намного приятнее… Конечно, море здесь лучше, но публика там — не сравнить. Здесь прямо цыганский табор. Все галдят и жуют, вон смотрите — повсюду корки от арбузов и дынь, косточки от персиков, огрызки яблок. И потом, это пекло, прямо дышать нечем.

— Ну нет, дорогая, ты сгущаешь краски, — Анатолий обнял жену. — Погодка здесь отличная. Вот только действительно шумновато. Мы на будущий год укатим в восточный Крым. Там вроде посимпатичнее. И Ирину пригласим с нами. Поедете?

Ирина только улыбнулась.

В полдень они втроем пообедали, затем сидели на набережной под деревьями. К этому времени большинство отдыхающих уже попряталось от зноя в свои обители, только стойкие влюбленные оставались на пляже. За их нравственностью зорко следил милиционер Петя. Он медленно вышагивал за деревьями и делал вид, что следит за порядком на дороге, но на самом деле косил глаз в сторону парочек. По шоссе то и дело на бешеной скорости проносились местные автомобилисты, но Петя почему-то не замечал их лихачества, зато стоило влюбленным обняться, как Петя хмурился и подкрадывался к ним. Спрятавшись за пляжную кабину, Петя дожидался момента, когда молодые люди начинали целоваться. Тогда, одернув форму и поправив фуражку, Петя подходил к влюбленным и отчитывал за «безнравственное поведение на пляже». Ирина заметила, что милиционер и на набережной останавливал молодых людей в слишком смелых одеждах и делал им внушение.

— В центре поселка хулиганят — милиция не замечает, — возмутилась Елена, — а здесь штрафует за шорты и купальники. Мне рассказывала одна отдыхающая, что иногда они приводят молодую девушку в отделение и спрашивают: «Ты и у себя в городе так ходишь?! И тоже со всеми целуешься?». Прямо измываются, грозят написать на работу. И девушка унижается, просит не сообщать, плачет… Портят людям отдых. Просто возмутительно!

На вторую ночь хозяйка, как и обещала, переселила Ирину на застекленную террасу — там было просторно и в открытые окна вливался чистый, мягкий воздух. Пока Ирина раскладывала вещи, на свет слетелось множество бабочек, они кружили около лампы и громко трепетали.

Терраса находилась на втором этаже и с нее двор напоминал высохший колодец, дно которого пересекали полосы света от полуоткрытых дверей пристроек. Полосы высвечивали квадратные плиты дорожек и скамейки посреди двора, плетеные корзины, кувшины из необожженной глины, сохнущие на веревках купальники. Впечатление колодца двор производил еще и потому, что от многочисленных строений отражалось громкое эхо. Каждое слово, произнесенное в закутках, моментально многоголосо повторялось и не стихало до тех пор, пока на него не наслаивалось другое слово или еще какой-нибудь звук. Словно акустический магнит двор притягивал все звуки с улицы, даже вздохи гуляющих влюбленных. А влюбленные бродили по поселку всю ночь. Случалось, они подходили слишком близко к дому и тогда хозяйка, ворча, поднималась по ступеням к террасе и с верху окатывала влюбленных водой из бутыли, при этом громко сетовала на «разных полуночников, которые мешают спать порядочным людям».

В ту ночь Ирина не могла уснуть. Она лежала на кровати, смотрела на крупные звезды в оконном проеме и размышляла: «Какой-то странный, романтический поселок — здесь столько влюбленных! Может быть, они просто договорились здесь встретиться? А может, здесь познакомились? Наверно, на отдыхе все упрощается, беззаботность снимает условности, и знакомства завязываются легко, кто знает…». Переполненная впечатлениями, Ирина чувствовала себя усталой, но влюбленные мешали ей уснуть. «И почему они меня так волнуют? — подумалось ей. — Какое мне до них дело? Ведь у меня все хорошо: прекрасный муж, дочка… Все подруги мне завидуют…».

На пляж Ирина пришла поздно.

— На танцах вчера были? — встретил ее Анатолий.

— Какие танцы, о чем вы говорите? — улыбнулась Ирина. — Мне уже тридцать лет, я старая… Здесь столько молодых красивых девушек. Эти танцы для них, а мне они ни к чему.