Летние девчонки - [15]

– Я не собираюсь лишаться свободы, просто чтобы выйти замуж. Как Дора.

– Карсон, – сердито прервала ее Мамма, – очень плохо так говорить о сестре. Особенно теперь.

– А что теперь?

Мамма посмотрела на нее с удивлением и сожалением.

– Боже, детка. Ты не знаешь, что Дора разводится?

Карсон наклонилась вперед, изумленно открыв рот.

– Нет!

– Ну да, – глубокомысленно протянула Мамма. – Все это очень печально. Кэл ушел от них семь месяцев назад. Сказал, что больше не может там жить. Дора была совершенно разбита. И, боюсь, разбита до сих пор.

Новости шокировали Карсон. Она-то всегда считала Дору идеальной южной домохозяйкой с традиционными ценностями, увлеченной карьерой мужа, церковной и общественной жизнью. Каждое Рождество Карсон получала красиво оформленную открытку их улыбающегося семейства в красных свитерах – они стояли на крыльце или сидели у камина возле елки. Но внешность бывает обманчива.

– Бедная Дора. Сколько лет они были женаты? Двенадцать? Должно быть, это ужасное потрясение. Она никогда не рассказывала, что у нее какие-то проблемы.

– Конечно. Это не в ее правилах.

Карсон вспомнила, что сестра никогда не рассказывала ни о чем плохом, даже когда была девочкой. Если Дора получала приз, об этом знали все вокруг. Если она проваливала экзамен, то уносила это с собой в могилу.

– Она этого ожидала?

– Боюсь, Дора не видела ничего вокруг, кроме своего сына. Вероятно, это и стало причиной разрыва. Она посвятила свою жизнь Нату. Но жена не должна забывать про мужа. Кэл чувствовал себя брошенным, и, сдается мне, так и было.

– Женщина не должна забывать и о себе, – добавила Карсон.

Мамма посмотрела ей в глаза.

– Вот именно.

Карсон вздохнула, искренне жалея сестру.

– Поверить не могу, что она мне не сказала.

– О таком не пишут в рождественских открытках, милая, – сказала Мамма. – Но и секретом это не было. Мне очень грустно, что вы не общаетесь. Жаль.

– Да, – мягко согласилась Карсон, признавая правду. Очень жаль, что они с сестрой настолько отдалились друг от друга, что та даже не написала ей о своем разводе. Карсон признавала, что в этом есть и ее вина. Она тоже не сообщила сестре, когда потеряла работу и испытывала серьезные трудности. Возможно, теперь они смогут друг другу помочь.

– Что с нами не так, Мамма? – мягко спросила Карсон. – Если даже Дора не смогла сохранить брак, на что могу надеяться я? У меня была долгая череда мужчин и отношений, – усмехнулась Карсон. – Если это можно так назвать. Одинокими вечерами, сидя в темноте с бутылкой алкоголя, иногда мне кажется, что я как папа – у меня не хватает гена, отвечающего за любовь, и я обречена всю жизнь страдать из-за неудачных отношений.

– Я так не думаю, милая. Честно признаться, твой отец был не самым лучшим примером. Но ты, в конце концов, моя внучка. И ты очень похожа на меня. У меня тоже было много кавалеров. Но не забывай, при этом я провела в браке пятьдесят лет. Эдвард был любовью всей моей жизни. – Она нежно потрепала Карсон по руке. – Ты просто еще не встретила того самого.

Карсон одарила ее скептическим взглядом.

– А Дора?

Мамма вздохнула.

– Кто знает? Возможно, Кэл и не был тем самым.

Карсон захохотала.

– Но у них семья.

– Она совершила ошибку, – возразила Мамма. – Так бывает.

– А Харпер?

– Боже, да Харпер еще ребенок!

– Ей двадцать семь.

– Я знаю, – с некоторым удивлением ответила Мамма. – Но для меня она всегда остается маленькой девочкой. К тому же… Разве ты только что не говорила мне, что не спешишь замуж? Что тридцать – это немного?

Карсон тихо засмеялась.

– Попала в собственную ловушку.

Она сбросила с ног сандалии и залезла на кресло, приготовившись хорошенько посплетничать.

– Так как дела у Харпер? К сожалению, должна признать, что упустила ее из виду. Она по-прежнему живет в Нью-Йорке?

– Харпер не очень часто общается и со мной. Уверена, ее мать выступает против этой связи. Все, что я знаю, – она по-прежнему живет в Нью-Йорке. С матерью, – добавила Мамма с явным неодобрением. – И работает на издательскую компанию матери. Мать крепко запустила в нее когти. Должна сказать, Харпер очень умная девочка, ты и сама знаешь. Училась в лучших школах.

– Конечно, – пробормотала Карсон, чувствуя, как в ней просыпается старая зависть. Каждый раз, когда Мамма упоминала об образовании Харпер, у Карсон внутри все пылало. Она отдала бы все, что угодно, лишь бы попасть в Калифорнийский институт искусств или Саваннский колледж искусства и дизайна. Карсон подавала заявки, но для нее всегда не хватало денег. Закончив среднюю школу, она пошла на работу, а вечерами ходила на курсы фотографии в местном колледже. Все ее успехи были плодами таланта и тяжелого труда. От родителей ей досталась только приятная внешность.

– Должно быть, приятно, когда тебе все преподносят на блюдечке, – заметила она, услышав горечь в собственном голосе.

– В этом тоже есть свои проблемы. И, Карсон, ты ходила в колледж.

– Нет. Не в колледж. Я посещала занятия в местном колледже. У меня никогда не было выпускного, – с горечью ответила Карсон, пожала плечами и покачала головой. – Я больше не хочу об этом говорить, – закончила она, откинувшись на подушки и сделав глоток вина.