Летит стальная эскадрилья - [24]

Но наши многочисленные победы оплачивались немалыми потерями. За этот месяц полк потерял 15 самолетов и четырех летчиков. Особенно тяжело переживали в полку гибель командира эскадрильи капитана Микитянского.

…В тот трагический день боевые действия начались с рассветом. Мы прикрывали свои войска в районе Калиновка, Криничка, Артемовна, Алексеевка. Группы прикрытия регулярно менялись в воздухе. Фашистские летчики эшелонированно, большими группами бомбардировщиков в сопровождении истребителей непрерывно рвались в расположение советских частей и соединений, Командование требовало усилить отпор врагу, не допустить вражеской бомбардировки наших войск. В полки то и дело приезжали представители фронта, армии, и наш неутомимый комдив Дзусов постоянно был среди летчиков. Его советы, личное участие в боевых вылетах вдохновляли пилотов. Несмотря на огромное напряжение и усталость, мы рвались в бой.

И вот в 10 часов утра 22 августа 1943 года очередную шестерку на прикрытие войск повел командир эскадрильи капитан Микитянский. Мы все любили этого скромного, грамотного летчика, требовательного и необычайно заботливого командира.

Ведомым у Микитянского был младший лейтенант Борис Лихонос, прибывший в полк незадолго до конца боевых действий па Кубани. Вторыми летели Василии Сапьян и я, а прикрывающей парой — Дмитрий Глинка с Иваном Кондратьевым. По прибытии в заданный район с ходу вступили в бой с подходившей группой «юнкерсов» из 15 машин, прикрываемых шестеркой Ме-109.

Это была короткая, но решительная схватка. Уже в первой атаке боевой порядок бомбардировщиков был расстроен. Еще одна смелая атака — и мой ведущий с короткой дистанции зажег Ю-87, который упал факелом, рассыпаясь в воздухе. Дмитрий Глинка с Иваном Кондратьевым закрутились на вертикалях с шестеркой «мессершмиттов». Вскоре один из них, сраженный Дмитрием Глинкой, рухнул на землю.

Прорвавшаяся к нам незаметно сверху со стороны солнца при очередной атаке по «юнкерсам» пара «худых» зашла Василию в хвост. Я заметил их поздновато и крикнул Сапьяну:

— Крути вправо!

Но очередь фашиста все-таки прошила хвост «Кобры». (Всю следующую ночь наши неутомимые технари клеили и штопали многочисленные пробоины, к утру самолет был в строю.)

А где же Микитянский?.. Несколько дерзких, решительных атак комэска окончились еще одним сбитым стервятником, но и самолет Микитянского загорелся. Тогда командир направил свою горящую машину на ведущего группы бомбардировщиков.

Так героически погиб наш любимый комэск. Могила его осталась безымянной, но память о нем живет в сердцах ветеранов…

Не менее тяжело переживали мы другую утрату — гибель штурмана полка майора Федора Михайловича Телегина. Человек легендарной биографии, Федор Михайлович воевал в гражданскую, был награжден орденом Красного Знамени, который носил с особой гордостью. Своей житейской мудростью, огромным опытом летной работы он щедро делился с молодежью, был приветлив, доступен каждому, но вместе с тем и строг. Несмотря на нелетный возраст, штурман полка активно участвовал в боевых действиях. Пилоты наблюдали за ним в воздухе, оберегали по возможности, но в тот роковой вылет Федора Михайловича не уберегли…

Всякий успех, даже маленькая победа оплачивались на войне кровью, но количество жертв зависело от многих условий, некоторые из них можно было, необходимо было предугадать и предусмотреть. Что же случилось? И почему не вернулся с боевого задания майор Телегин?

В том вылете группа капитана Шаренко прикрывала наши войска в районе Розенталь, Ворошиловка, Эрастовка, что расположены северо-западнее Большого Ток-мака. Ведомым у майора Телегина был лейтенант Тапин. Летчика этого мы знали еще по службе в 494-м истребительном авиационном полку: друзей он не имел, был высокомерен, пытаясь выделиться среди остальных даже своей внешностью, постоянно носил темные очки, говорил всегда с какой-то неестественной ехидной улыбочкой. До полка Тапин был инструктором в авиашколе. Отработав там технику высшего пилотажа, часта демонстрировал над аэродромом на глазах у всех свое мастерство. Но когда дело доходило до воздушного боя, эти свои способности Тапин почему-то будто терял и явно тушевался.

За месяц до гибели Телегина при невыясненных обстоятельствах не вернулся с боевого задания Виктор Островский, опытный и смелый летчик, имевший на своем счету около десяти сбитых фашистских самолетов. Пилоты, участвовавшие в том бою, видели, как Островский смело пошел в атаку на группу бомбардировщиков. Прикрывающие противника истребители тут же атаковали сверху сзади и подожгли самолет Островского. Ведомого на месте не оказалось, а им был лейтенант Тапин…

Мне хорошо запомнился другой вылет, когда Тапин пытался выйти из боя, но привлек к себе целую группу «мессеров». Мы вылетали тогда на прикрытие своих наземных войск. Ударную группу вел Борис Глинка, ведомым у него был Гучек. Затем шли пары Сапьян — Кшиква и Бабак — Караваев. Звено прикрытия возглавлял Дмитрий Глинка, я у него стоял ведомым, за нами Тапин с Кондратьевым.

Еще не дошли до района прикрытия, как получили предупреждение, что в заданном месте на разных высотах ходят звеньями «мессеры» и на подходе большая группа бомбардировщиков Ю-88. С земли приказали увеличить скорость, чтобы быстрее прибыть в район боевых действий. И вскоре мы вступили в бой — всей группой с ходу. Взаимодействие у нас было очень четким, потерь мы не несли. Противник же на первых минутах недосчитался трех самолетов. По одному Ме-109 сбили Бабак и Борис Глинка, Караваев поджег Ю-88. К концу боя опять Бабак с Борисом уничтожили по одному Ме-109. Наше звено отражало многочисленные атаки истребителей прикрытия.