Лети к своим собратьям, ворон - [9]
На машине с виду почти не было никаких вмятин. Не было никаких следов от оленей, хотя от второго на бампере остался клок шерсти. Нигде не было видно крови. Мне подумалось, что ни я, ни олени серьёзно не поранились. Как же я тогда ошибался!
Я не понял тогда и не понимаю до сих пор причин той аварии, у которой оказались такие далеко идущие последствия, которые фактически изменили мою жизнь на много лет вперёд. Прежде всего, олени побежали вниз прямо к забору лестничества в каких-нибудь тридцати метрах от дороги, а олень летом сделает это только в том случае, если его вспугнёт сверху человек. Но даже и тогда они должны были слышать шум приближающегося "Лэндровера". Разозлившись, я взобрался на пригорок, думая, что там всё-таки кто-то есть, тот, кто видел, что машина свалилась под гору, и оказался настолько равнодушным, что не помог мне, пока я лежал там как в западне и думал, что вот-вот зажарюсь.
Но там никого не оказалось, только следы копыт оленей в черном торфе в нескольких метрах от дороги, а чуть выше несколько овец разбрелись и паслись в полном спокойствии. Это исключало возможность появления собаки, так как тогда овцы сбились бы в кучу. И я отправился пешком назад, туда, откуда выехал.
Добравшись до Друимфиаклаха, домика у дороги над Камусфеарной, я зашёл к своим старым друзьям Мак-Киннонам, полагая, что чашечка чая у Мораг не помешает мне, прежде чем отправиться дальше вниз по склону, позвонить и вызвать помощь, для того, чтобы мне подняли "Лэндровер" на дорогу. Кэлум Мэрдо так же как и я удивился поведению оленей.
- Это совсем на них не похоже, - сказал он.
Думаю, что он даже и не поверил мне, пока не увидел клочья шерсти оленя в зазорах бампера.
Пока я сидел на кухне Мак-Киннонов, к ним заглянула врач. Она была относительно новым человеком в округе, а в деревне уже много лет не было врача-мужчины.
Проезжая, она увидела "Лэндровер", заинтересовалась как и любой другой человек, как же произошла авария, и заехала в Друимфиаклах, чтобы спросить, не пострадал ли кто-нибудь. Я вкратце рассказал ей ,что произошло.
- И вы не поранились? - спросила она.
- Нет, ничуть.
- Да верно ли?
- Абсолютно. Парочка синяков, да ссадина на ноге. Чувствую себя хорошо.
Я был уверен в этом настолько, что, когда обнаружились симптомы травмы, поначалу вовсе не соотнёс их с этой аварией.
- Ну что ж, - сказал Кэлум Мэрдо. - Не знаю, повезло вам или нет, майор (моё звание военных лет так и пристало ко мне в округе, несмотря на все мои усилия избавиться от него). Вам сошла с рук езда не "Мерседесе" со скоростью сто пятьдесят миль в час, и от этого не пострадали ни вы, ни население британских островов, а теперь вы съехали с дороги в "Лэндровере" на скорости менее двадцати миль в час. Говорят, что сатана любит своих, так вот у него много разных путей для этого, и может быть, он применяет для этого как оленей, так и специально оборудованные "Лэндроверы". Во всяком случае верно одно: раньше своего срока не помрешь..."У меня назначено свидание со смертью на баррикадах..." Извините, если я увлёкся своим собственным краснобайством.
Пять дней спустя я прибыл в аэропорт "Афины". Когда вышел из самолёта и стал спускаться по трапу, жара прямо-таки прижимала меня к земле. Пассажиры двинулись по лётному полю в направлении аэровокзала, находившегося метрах в двухстах от самолёта, и не прошёл я и четверти пути, как почувствовал, что весь обливаюсь потом. Пройдя полпути, я испытал вдруг какую-то странную судорожную боль в левой ступне, тупую боль, как при ушибе, которая постоянно нарастала. К вящему моему удивлению стало так больно, что пришлось остановиться. Я поставил багаж и покрутил ногой, полагая, что, пожалуй, отсидел ногу в самолёте. Примерно через минуту боль утихла, но появилась вновь, когда я добрался до таможни. Как только я стал неподвижно, а в течение долгого времени мне не оставалось ничего другого, она отошла. В аэропорту меня встречал брат с автомашиной, после этого мне уже не пришлось ходить пешком, и вскоре я совсем позабыл об этом случае.
У моего брата была яхта и две прекрасных стоящих рядом виллы на острове Эвбея.
Их террасы, увитые плющом и виноградником, находились метрах в стах от моря. В течение лета он обычно сдавал внаём как яхту, так и большую из вилл, и только изредка, когда в последнюю минуту кто-то отказывался, как вот теперь, он пользовался яхтой сам со своими друзьями.
В некотором плане, с учётом климата и отличной, более чеканной красоты, дом моего брата в Катунии был удивительно похож на мой собственный в Камусфеарне.
Небольшое приморское селение в пяти милях к северу, порт рядом с торговым центром - в семнадцати милях к югу.
Мы доехали от Афин к этому порту, Халкису, где мост перекрывает узкий пролив с быстрым течением между материком и островом Эвбея, и где стояла его яхта в ожидании нас. Когда мы добрались до Халкиса, было уже темно, и брат решил переночевать там и плыть дальше утром. Мне опять не пришлось ходить пешком, и я выбросил из головы странное поведение моей ноги в афинском аэропорту.
Мы ужинали в ресторане на набережной, а узкая полоса воды, отделявшая нас от материка, искрилась многоцветным серебром отражённого света, который извивался как угорь в набегавшем прибое. Мы пили вино из изюма и ели жареных крабов. К счастью, я уже закончил есть, когда увидел, как их готовят, и мне пришлось отодвинуть кресло, чтобы больше не видеть этого. В нескольких метрах от нашего столика девчушка, нежное создание с ангельским ликом лет десяти-одиннадцати, стояла у мангала с углями, а рядом с ней был большой поднос, полный щупалец осьминога и крабов. Время от времени она брала щипцы и клала что-то новенькое на противень перед собой. Решётка, на которую она клала их, с трех сторон была огорожена стеклом, как виварий, и я задумался, к чему бы это. Затем я вдруг увидел, что ноги ближайшего ко мне краба на решётке шевелятся, что единственно неподвижными на всей этой поверхности были щупальца осьминога. Несколько минут спустя я понял, что крабов зажаривают живыми на очень, очень малом огне. Те, которых я видел, были на поздних стадиях приготовления, они лежали на спине с тлеющими углями под ними и могли выразить протест своей угасающей жизни только таким образом.После долгого времени всё движение прекращалось, девочка проверяла их и давала сигнал официанту. Тот приносил поднос, и она щипцами перекладывала горячих крабов и щупальца осьминогов, пока решётка не освобождалась совсем. И только тогда я понял, для чего нужны стеклянные стенки. Она щипцами выбирала свежего краба и осторожно укладывала его спиной на решётку. В течение нескольких секунд он оставался неподвижным, затем, когда жар от тлеющих углей проник сквозь панцирь, краб вдруг приподнялся на правую сторону и буквально выстрелил собой в воздух. Он ударился о стеклянную стенку, упал назад на решётку и со страшной скоростью стал вертеться на ней. Одна из его лап провалилась сквозь решётку, попала на угли и подгорела. Девочка снова подхватила краба щипцами и терпеливо уложила его опять на спину. Ей пришлось проделать это три раза, только тогда ноги у него беспомощно зашевелились, и она смогла обратить своё внимание на следующую жертву. Эта даже перепрыгнула через стеклянную стенку с первого же прыжка и упала на тротуар, где и завертелась на обожженных ногах. Кто-то за соседним столиком заметил это и засмеялся. Тогда я отодвинул свой стул, чтобы не видеть эту девочку, и сзади ко мне доносился лишь восхитительный аромат жареных крабов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.