Лети к своим собратьям, ворон - [8]

В октябре того же года произошло крушение "Полярной звезды". Такой кошмарной ночи мне больше не пережить.

В ноябре я был помолвлен, а в декабре самец выдры Теко зверски набросился на сына моей невесты Саймона, тринадцати лет. В январе 1962 года, когда я в Лондоне готовился к свадьбе, назначенной на первое февраля, Теко напал на Джимми Уатта, и после этого обе выдры стали жить в условиях зоопарка.

К концу года стресс этого неудачного брака непозволил мне больше писать, и продолжение "Кольца светлой воды", которое давно уже следовало закончить, было едва начато. Один приятель предложил сдать мне пустую виллу в одной глухой деревне на Мальорке, и я отправился туда, собираясь отгородиться от всех домашних проблем и сосредоточиться на работе, чего я раньше никогда в жизни не делал. В день моего приезда в порту Пальмы у меня украли машину, и через полчаса её непоправимо изуродовали. Всё время моего пребывания на Мальорке ушло на юридические и полицейские формальности, и когда я вернулся в Англию, книга не намного продвинулась по сравнению с тем, как я уехал туда.

По возвращении я узнал, что Терри Наткинз уволился, Джимми Уатт остался один, и теперь дня не хватало на то, чтобы управиться со всеми делами по хозяйству Камусфеарны. Это было начало целой череды временных помощников, и почти все они, каждый по-своему, приближали конец Камусфеарны.

Месяца полтора спустя мы разошлись с женой, хотя развелись только в июле 1964 года. На этом заканчиваются "Скалы остаются" по весне 1963 года, и вот отсюда я продолжаю историю Камусфеарны, или, если кому-то так больше нравится, историю рябинового дерева.

24 июня 1963 года я уехал из Камусфеарны на юг. Я собирался погостить полмесяца у своего брата в Греции. Как правило я с большой охотой собираюсь в такие поездки, но теперь мне не хотелось покидать собственный дом, или то, что от него оставалось, так как я отчаянно старался сохранить его в целости.

На вершине холма я перегрузил свой багаж из джипа в большой "Лэндровер", в котором собирался доехать до Инвернесса и пересесть на поезд, идущий на юг. В этом "Лэндровере" я ездил ещё по Северной Африке, и у него был ряд особых приспособлений. Среди них было одно, которое несколько минут спустя, вероятно, спасло мне жизнь. Это была усиленная крыша с багажником, выдерживающая вес человека и снаряжения. Помнится, было тихое солнечное утро, а море в проливе Слит внизу было абсолютно синим. Высокие белые кучевые облака стояли над пурпурными холмами Ская.

Первые семнадцать миль от Камусфеарны дорога одноколейная, через каждые две-три сотни метров устроены места для разъезда, а первые пять миль до деревни она совсем узенькая. К примеру, она едва годится для того, чтобы разъехаться машине и велосипеду.

Я проехал около полумили и поднимался в гору со скоростью миль двадцать в час, когда из-за поросшего вереском пригорка справа от меня на дорогу прямо под колёса прыгнул олень. Я инстинктивно дернул рулём и увернулся от него. Он запрыгал вниз по склону слева от меня, а я только стал выравниватьрулевое колесо, как за ним последовал второй. Я, наверное,что-то делал, но от этого увернуться уже не смог. Я почувствовал глухой стук удара, затем машина накренилась и сталапереворачиваться. Я стукнулся головой о крышу, когда машина перевернулась первый раз, а на втором кувырке что-то тяжёлое ударило меня по рёбрам.

Если я и потерял сознание, то всего лишь на несколько секунд. Я по-прежнему сидел за рулём, но машина лежала на правом боку, трава и кусты вереска через окно упирались мне в шею и щеку. Мотор всё ещё работал, но я не мог дотянуться доключа зажигания левой рукой, так как большой чемодан на месте пассажира прижал мне к боку левую руку. Спереди на "Лэндровере" были укреплены две полные канистры с бензином, и бак был полностью заправлен. Я был не в состоянии разумно оценить возможность возгорания, но знал, что если это случится, пока я нахожусь в таком беспомощном состоянии, то обгорю довольно сильно. Я попытался спихнуть с себя чемодан, но сделать это можно было только повернувшись наполовину на сиденье, чтобы можно было пошевелить левой рукой. Это оказалось ещё трудней, так как левая нога у меня застряла где-то между педалей, не поворачивалась и не давала мне двигаться. Я пыжился, дергал ногой, пока она не заболела, но вытащить её не смог. Хоть мне и не удалось сдвинуть чемодан, я всё же сумел просунуть левую руку под ним и дотянуться до замка зажигания. Затем наступила полная тишина, а я лежал, пытаясь отдышаться.

Чемодан пошевеливался только тогда, когда я пихал его одновременно головой и левым плечом, но при каждом толчке возвращался назад. Наконец, при одном из толчков сильнее остальных он опрокинулся через перегородку рычага скоростей и упал в ноги пассажирского места. У меня освободились обе руки и я попробовал выбраться. В "Лэндроверах" спереди три сиденья, и дотянуться до противоположной дверцы наверху было довольно затруднительно. Я попробовал приподняться с помощью большого рычага, и тогда только до меня дошло, что левая нога застряла основательно, и мне её не вытащить. Как я ни елозил, ни крутил и вертел ею, она держалась там крепко. Наконец я дернул ею изо всех сил, стало больно, как при сильной ссадине, и я освободился. Я неуклюже выбрался через горизонтально расположенную дверцу со стороны пассажира, спрыгнул на землю и закурил сигарету.