Летчик-истребитель. Боевые операции «Ме-163» - [24]
– Черт бы их побрал! – злобно проговорил Фритц, стряхивая пыль с брюк. – Я только вчера забрал штаны из чистки – и что!
Одна из девушек, видя досаду Фритца, сказала:
– Дай мне свои брюки, Фритц. Я постираю и поглажу их для тебя!
Фритц отреагировал на ее предложение, печально махнув рукой:
– Не получится, дорогая! Моя вторая пара сейчас находится в прачечной, и больше переодеться мне не во что, а в кальсонах я ходить не могу.
Так завершился первый визит наших непрошеных гостей. К сожалению, где-то они оставили более тяжелый след, а нам в этот раз просто повезло.
Через час после вражеского отступления мне был дан приказ собрать нескольких человек и отправить их в эскадрилью в Виттмундхафене на «Bf-110». Я очень обрадовался возможности вновь увидеть с высоты поля и леса.
Приземлившись на базе истребителей, я увидел «Ме-163», готовящийся к взлету в конце взлетной полосы. Подкатив к ангару, я спросил одного из механиков, который подошел ко мне:
– Кто это взлетел?
– Это капитан Олейник, сэр! – ответил он. – Наш первый полет отсюда.
В этот момент в камере сгорания «кометы» Олейника произошел хлопок и вывалилось облако дыма, а еще спустя секунду раздался грохот – это загорелось топливо в камере сгорания. Шум становился все мощнее, когда Олейник пытался перейти с первой скорости на вторую, и казалось, весь аэродром дрожит под нашими ногами. И хотя я созерцал подобную сцену много раз раньше, в действительности почти ежедневно в течение долгого времени, мои глаза сейчас все равно неотрывно следили за «Ме-163В», и у меня было ощущение, что я вижу это в первый раз. «Надеюсь, полет пройдет хорошо!» – подумал я про себя, когда самолет Олейника устремился в небо.
«Он в порядке», – подумал я, и только повернулся к своему «Bf-110», как на высоте трех тысяч метров «комету», продолжающую набирать высоту, встряхнуло. Машина начала дергаться и как будто заикаться, а из хвоста повалили тяжелые клубы дыма. Олейник еще продолжал набирать высоту, а потом резко пошел на снижение, вероятно пытаясь снова включить двигатель. Несколько секунд из хвоста «кометы» не было видно ни дыма, ни гари, а потом из камеры сгорания повалил белый пар, сменившийся на черный.
– Сбрасывай! – закричал я.
Сбросив топливо, «комета» понеслась в сторону земли. Крышка кабины оторвалась и камнем полетела вниз. «Вовремя!» – подумал я, ожидая увидеть выпрыгнувшего следом Олейника. Но нет! «Комета» спускалась все ниже и ниже, делая широкий медленный круг над полем, перед тем как зайти на посадку. Но не все было в порядке. Казалось, истребитель болтает из стороны в сторону, и теперь он стал падать все быстрее и быстрее. Олейник отчаянно пытался снова взмыть вверх, но ничего не выходило!
У самолета не получалось сесть мягко, и он камнем падал вниз, раскачиваясь и виляя, пока, наконец, не ударился о землю, закружившись, как волчок. Тело вылетело из истребителя, и в ту же минуту появилось белое облако дыма, за которым показались огненные языки пламени.
Я не мог найти грузовик, чтобы добраться до места аварии, но пожарные расчеты уже приблизились к самолету Олейника и тушили пожар, а врачи кареты «Скорой помощи», мгновенно прибывшие на помощь Олейнику, уже аккуратно перекладывали его на носилки, чтобы отнести в машину. «Черт! – подумал я. – Какая ужасная судьба!»
Олейник был высококвалифицированным пилотом, имевшим не одну награду, да и просто отличным товарищем, и вот теперь он попал в ловушку, устроенную коварной машиной, а ведь еще мог жить да жить и совершить много славных подвигов!
Я сидел в штабе аэродрома, впав в отчаяние и депрессию, беспрерывно курил и ждал телефонного звонка, одновременно боясь услышать его. Наконец, он раздался, и кто-то другой схватил трубку. Через мгновение, отсоединившись, он произнес:
– Ему повезло! Перелом позвоночника. Ничего опасного!
Да, в этом случае это было правдой. Если вы всего-навсего сломали позвоночник, то можете считаться счастливым.
По возвращении в Бад-Цвишенан я все перевернул в баре и достал припрятанную бутылку бренди. Налив Фритцу, Герберту и себе, мы подняли тост: «За скорейшее выздоровление Олейника!»
Ханс Ботт и Франц Медикус присоединились к нашей компании, Ханс – для того чтобы выпить бренди, а Франц – чтобы поговорить. Ханс был одним из самых спокойных ребят в нашем командовании, тихий парень, любящий порядок и точность во всем. Я уверен, что он был первым, кто сделал «мертвую петлю» на «комете», по крайней мере в Бад-Цвишенане, но ему не везло в личной жизни, так как его любимая девушка находилась очень далеко, и бренди мог хоть немного утешить его. Франц всегда подходил к полетам с большим энтузиазмом, и для него ничего важнее в жизни не существовало, чем самолеты и семья.
Мелстрох и Глогнер сидели б углу и играли в карты – Йепп, как всегда, жульничал и рьяно протестовал, когда его уличали, а Нелте и Ольтжен играли в шашки. Остальные ребята – их осталось не так много после формирования эскадрилий в Венло и Виттмундхафене, – воспользовавшись свободным временем, писали письма. Ханс Ботт уже собрал свой чемодан, чтобы отправиться в Берлин к руководству.
Александр Ковинька — один из старейших писателей-юмористов Украины. В своем творчестве А. Ковинька продолжает традиции замечательного украинского сатирика Остапа Вишни. Главная тема повестей и рассказов писателя — украинское село в дореволюционном прошлом и настоящем. Автор широко пользуется богатым народным юмором, то доброжелательным и снисходительным, то лукавым, то насмешливым, то беспощадно злым, уничтожающим своей иронией. Его живое и веселое слово бичует прежде всего тех, кто мешает жить и работать, — нерадивых хозяйственников, расхитителей, бюрократов, лодырей и хапуг, а также религиозные суеверия и невежество. Высмеивая недостатки, встречающиеся в быту, А. Ковинька с доброй улыбкой пишет о положительных явлениях в нашей действительности, о хороших советских людях.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.